Владимир Ромек

Подавляющее большинство клиентов, обращающихся к психологу или психотерапевту, много времени уделяют описанию своих проблем, болестей, страданий. И это естественно. От терапевта люди ожидают услышать закономерное «На что жалуетесь?» и готовы часами рассказывать о своих бедах и несчастьях. А от психотерапевта они ждут точного ответа на вопросы «Что со мной?» и «Как от этого избавиться?».
Предположим, терапевт владеет проверенными средствами, которые позволят, приложив усилия и волю, надежно избавиться от мучающих клиента симптомов, негативных чувств или воспоминаний. И он сделает это, клиенту станет легче, появится удовольствие благодаря избавлению от страданий – так называемое негативное подкрепление. Если клиент опять столкнется с трудностями, он с большой долей вероятности снова обратится к тому же терапевту, повысив его самооценку и улучшив финансовое положение. Но существует опасность, что у клиента будет малый резерв для других возможностей получить удовольствие, кроме избавления от страданий – самостоятельно или с помощью терапевта. Так происходит, если навыки извлечения удовольствия из повседневной жизни не сформированы по ходу жизни; если человек просто не умеет получать удовольствие, не имея под рукой проблемы, требующей срочного решения. Из-за этого он очень уязвим.

Возьмем в качестве примера человека, страдающего алкогольной, наркотической, игровой или интернет-зависимостью. Или всеми разом, что тоже бывает. Его жизнь так сложилась, что он научился формировать у себя зависимости и попал в ловушку. Все прочие способы получения удовольствия – прогулки по лесу, театр, танцы, общение с друзьями, вкусная еда (да мало ли еще что) – либо вытеснены предметом зависимости, либо тесно с нею связаны. Все перечисленное доставляет удовольствие, лишь когда сопряжено с выпивкой, наркотиками, интернетом или азартными играми. И в такой комбинации это скорее приводит к страданию или разочарованию, а не к радости.
Но вот находится прекрасный психотерапевт, который ценой больших усилий избавляет клиента от веера зависимостей, чем может гордиться сам и помогает гордиться клиенту. Однако из списка доступных удовольствий вычеркнуты самые надежные способы извлекать кайф, эйфорию, кратковременное счастье. Список пуст. И, вероятно, потребуется заново учить клиента получать удовольствие от простых вещей, которые раньше нравились. Без решения этой задачи велика вероятность того, что после некоторого периода воздержания он вернется к прежним или сформирует новые зависимости. Что-что, а делать это клиент умеет. А вот получать удовольствие от повседневной жизни он либо разучился, либо никогда не умел. Ресурсом на данном пути может стать форма психотерапии, основанная на законах обучения, важнейшие из которых базируются на позитивном подкреплении, то есть на удовольствии, следующем за простыми, контролируемыми и вполне доступными каждому действиями.

Эутимная терапия – вид поведенческой психотерапии, ставящий своей целью развитие когнитивных и поведенческих приемов получения удовольствия и достижения хорошего самочувствия.

Софисты обнаружили, что ориентация на непосредственность чувств (ощущений) человека ведет к произволу. Стало быть, они не могут быть основой человеческих (гражданских) взаимоотношений.

Здесь перед нами этика, противоположная христианской: на место аскезы она ставит разумные наслаждения, на место смирения и отказа – позитивную программу культурного развития человека[13], на место обвинений и запугивания (божьей карой) – воспитание и просвещение.

Боль и страдания, несчастье и болезнь – с этими неприятными вещами человечество борется давно и небезуспешно. Но часто бывает недостаточно вылечить человека, избавить от боли, еще нужно научить его радоваться жизни. Иными словами, болезнь и несчастье вполне могут сосуществовать с радостью и удовольствием, а уменьшение боли не всегда автоматически означает прирост радости и хорошего настроения.

Но, к сожалению, сегодняшняя реальность такова, что в практике воспитания превалируют штраф, критика, наказание, и дети очень прочно усваивают именно аверсивные, негативные способы управления собой и другими. Массированное самонаказание и привычная, а часто и навязчивая самокритика скрывают от сознания человека то позитивное, что, без сомнения, есть в каждом его поступке, в каждом мгновении жизни, в каждом из окружающих людей.

«Человек есть мера всех вещей – существованию существующих и несуществованию несуществующих», – гласит знаменитый афоризм Протагора[6]. Велик соблазн истолковать его как открытие человеческой личности, утверждение ее самоценности и т. п., однако смысл тезиса Протагора иной. Человек рассматривается им как существо, жизненный мир которого – представления, убеждения, установки, мотивы и т. д. – ограничен чувственным восприятием. И поскольку чувственное восприятие субъективно – то, что одному приятно, другому доставляет неудобства, а то и страдания, – объективной истины, утверждал философ, не существует. Человек, то есть его ощущения, есть мера всех вещей, а значит, истинно все. Сам Протагор использовал данный тезис в риторических целях: для обоснования диалектики – искусства выявлять противоположность любого суждения, в котором так преуспели софисты. Вот дует ветер, один ежится при его порывах, другой, напротив, с удовольствием подставляет ему лицо. Так каков ветер сам по себе? Он холодный или теплый, приятный или неприятный? Никакой. Все зависит от точки зрения. Любое определение истинно, поскольку базируется на восприятии человека.

Христианская мораль приучила современных людей к мысли о противоположности праведного и приятного. Чтобы быть добродетельным, человек должен перебороть страсти своего греховного тела, отказаться от них в пользу неприятного, но высокого и нравственного образа жизни. Желая помочь ему сделать верный выбор, христианство, как и другие религии, разработало арсенал специальных психологических средств, позволяющих управлять поведением человека, вызывая у него чувства страха и вины. А как иначе, если быть добродетельным неприятно? Рафинированное выражение эта установка получила в этике Канта, утверждавшего, что нравственные поступки совершаются исключительно из чувства долга, а если они доставляют удовольствие, то, даже будучи хорошими, не являются нравственными (поскольку неясно, поступил бы человек так же, если бы это было ему неприятно). Поэтому образованные люди при принятии решений руководствуются чувством долга, а необразованным нужна вера в Бога, точнее, в то, что неприятные для них поступки будут иметь приятные последствия – по крайней мере, в загробной жизни. Баловни же судьбы после смерти испытают горечь страданий. Иной гармонии данная логика не предусматривает.

Он предполагает счастливую, наполненную удовольствиями жизнь, однако не имеет ничего общего с образом развратного и безнравственного язычника, который, не зная Бога, руководствуется эгоистическим произволом собственных плотских страстей.