Пташка

Мы, знаешь, немного разные, но в конечном итоге нас обоих обвели вокруг пальца и уделали не хуже, чем любого другого. Ты можешь быть чокнутым винтиком, а я гаечкой, но, как ни крути, мы остаемся частью не нами придуманного плана, в котором все уже учтено, а если нам вдруг придет в голову завести свое мнение, то оно никого не интересует.

По-моему, единственными существами, которые умеют плакать, смеяться и врать, являются люди.

Просто с ума сойти, насколько глубоко в нас въелась привычка все время оглядываться по сторонам, чтобы проверить, не смотрит ли кто, словно нас могут застукать за каким-нибудь нехорошим делом. А все дело в том, что, когда мы были еще сопляками, наши родители и всякие говнюки в школе заставляли нас чувствовать себя виноватыми практически по любому поводу.

Воистину нет конца глупостям, которые люди совершают, чтобы наполнить жизнь смыслом.

А что будет потом?

— Ничего особенного, Эл, просто вся наша оставшаяся жизнь.

— И все?

— Мало?

— Так все и закончится?

— Не совсем, Эл. Слишком уж просто. Так не бывает.

Но попробовать стоит

Мы не можем относиться к жизни как к простой скачке с препятствиями, через которые нужно как-то перемахнуть. Мне кажется, что все, кто не сошел с ума, просто идут напролом. Они проживают день за днем просто потому, что те сменяют друг друга, а когда череда дней кончается, они закрывают глаза и говорят, что умерли

Надо, в конце концов, заканчивать. Время, знаешь ли, и так всех кладет на лопатки

Я попал в плен. Теперь я узник мира. Больше я не воюю

А ты знаешь, что тебе не по зубам гвозди, ты не можешь их жевать и выплевывать шляпки

Может, быть храбрым и означает не слишком много думать