И снова Оливия

Состарившись, — сказала Оливия, когда официантка удалилась, — ты становишься невидимкой. Так происходит со всеми. И однако в некоторой степени ты чувствуешь себя свободнее.

Будто огромные окна над ее головой разбили вдребезги — так, наверное, пожарные били окна в доме ее детства, — и теперь сверху и вокруг раскинулся весь безграничный мир, он снова стал ей доступен.

Так повелось, и ничего с этим не поделаешь. Люди либо не понимают, что они чувствуют, либо предпочитают помалкивать о своих подлинных переживаниях.

Но мы оба достаточно взрослые, чтобы понимать, что к чему, и это хорошо.
— Понимать что, например?
— Когда нужно заткнуться, главным образом.

темной бездне отношений иногда бывают просветы, словно ветром на секунду приоткрывает дверь в темный сарай и ты случайно видишь нечто, не предназначенное для чужих глаз…

и чувствовала себя так, будто прожила жизнь вслепую.

состарившись, люди дают усадку

Потом попросила: — Расскажи, каково это, быть тобой.

Что-то не так было не с ними, а с самим Денни. Убывание собственной жизни, вот что гнетет его, и однако эта жизнь еще не закончилась.

Ей везло, надо полагать. Ее любили двое мужчин, и разве это не везение? Не будь она везучей, с чего бы они ее полюбили? А ведь любили.