Лавандовый сад

– Не переживай, подруга, – подбодрил ее один из пилотов, когда она повела их в мансарду. – Наци здесь, во Франции, сильно сдали.

миллионы и миллионы людей буквально ловили каждое твое слово в немом обожании, постепенно превращая тебя едва ли не в идола? И в этом безбрежном море восторгов не слышно ни единого слова протеста. Поневоле начинаешь думать, что ты способен на все, что ты бог.

Это не я ценю себя слишком высоко… Это ты ценишь себя слишком низко.

Мой брат предпочитает видеть только то, что он сам желает видеть. А я реагирую соответственно.

, что я могу лично контролировать, чем могу управлять сам. Например, формировать для себя ту среду обитания, которая мне нравится.

шоковая терапия, когда человеку вслух озвучивают о нем такие вещи, которые он бы никогда не рискнул произнести сам? И все для того, чтобы унизить его, сломать, прорвать все его оборонительные лини самозащиты

Тон записки не оставлял сомнения: полная капитуляция и нижайшая просьба о мире

Мне приятно было каждое его прикосновение. Более того, я жаждала его ласк. Они меня совсем не пугали. Наоборот. Возбуждали и одновременно успокаивали. Он заставлял меня чувствовать себя какой-то… неукротимой что ли, непохожей ни на кого на свете. А еще я чувствовала себя в полной безопасности, когда он был рядом, словно ничто на свете не могло напугать меня. Но когда мы с ним были в разлуке, все было иначе. Время замедляло свой ход и тянулось бесконечно. Зато как же оно летело, когда мы снова обретали друг друга. Часы превращались в мгновенья. Лоренс вдыхал в меня жизнь

выбрасывать несколько сотен франков за бутылку ради всего лишь спагетти болоньезе – это все же не

Много-много лет тому назад она для себя твердо решила, что будет жить одна. Тогда никто ее не обидит и не предаст. Да, одиночество – это для нее наилучший выход.