Парижские мальчики в сталинской Москве

Нет большего критика отечества, чем недавний эмигрант. Он старается самого себя убедить, что решение принял правильное, что уехать надо было и пути назад нет.

Обыватели надеялись, что война так и останется “странной”, что французская армия отсидится за линией Мажино и вместе с англичанами задушит Германию блокадой и экономическими санкциями. Верили “в «дипломатическую» войну, где не будет сражений”.324

Вспышка пламени была не только последним, но и первым, что, должно быть, увидел в своей жизни Мур. Цветаева писала, будто “в самую секунду его рождения на полу возле кровати загорелся спирт, и он предстал во взрыве синего пламени”. Вся жизнь между двумя взрывами. Появился из огня и ушел в огонь

С собой на фронт Мур взял только одну книгу – сборник стихов и прозы Стефана Малларме

Провидение – лучший сценарист

Советская интеллигенция, как редиска, была “красной” только снаружи

И тут же Мур оговаривается. Нет, “не только от Советов все эти непорядки, вся эта грязь, весь этот страшный ужас. Все эти несчастья идут из глубокой русской сущности

комфорт не русский продукт

В этот же день, 16 октября 1941 года, был расстрелян Сергей Яковлевич Эфрон. Отец видел в сыне русского человека и будущего советского гражданина. И вот жизнь Сергея Яковлевича странным образом окончилась в тот день, когда Мур окончательно разочаровался в коммунизме, в советской, точнее, большевистской власти. Мур никогда не узнает о расстреле отца. Он еще долго будет считать, что отец просто сослан неизвестно куда. Но близкие люди соединены друг с другом тайными, не совсем понятными науке связями

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДАВИДА САМОЙЛОВА:
В подъезде стоял сосед Мухин.
– Ай да Гитлер! Ай да молодец! – сказал он гнусавым голосом хулигана.
Тут же стоял жуликоватый управдом. Вместе они отправились грабить нашу квартиру