Не убоюсь зла

Человек же, чувст-вующий себя униженным, потерявший уважение к себе, может стать злобным, мстительным, коварным, но никогда -- сильным и стойким духовно. А насильники умело используют его ожесточенность, направив ее против таких же зеков, как он сам, и этим ускоряют его окончатель-ное нравственное падение.

Что заставляет человека изменить свою позицию, отступить? Страх. Это он, мобилизуя себе в помощники разум, совесть и логику, нашептывает тебе на ухо убедительные и соблазнительные аргументы в пользу сдачи завоеванного с таким трудом плацдарма. Сколь изобретателен бывает при этом ум, сколь гибка совесть, сколь изворотлива логика, я узнал впоследствии, в течение девяти лет наблюдая за людьми, находившимися в экстремальных условиях.

пожалуй, доступ к информации в тюрьме и свобода эмиграции — это последние две вещи, пока еще отличающие режим Путина от советской диктатуры)

это знание пришло ко мне потом. А в тот момент я обратился к своему опыту предыдущих кратковременных арестов на пятнадцать су-ток, которые тоже сопровождались обысками. Тогда я решил: ничто из того, что они делают со мной, не может меня унизить. Может ли, ска-жем, оскорбить человека ураган, срывающий с него одежду, или верб-люд, плюнувший ему в лицо? Лишь сам я могу унизить себя, если совер-шу поступок, за который мне потом будет стыдно

Пытаешься остаться таким же, каким был на воле, не изменить своим религиозным, политическим, национальным убеждениям, стараешься сохранить в себе человеческое, заботишься о своем сокамернике, хочешь знать, что происходит вокруг, и вступаешь в межкамерную связь — за все это последует наказание.
У тебя будет меньше пищи, меньше одежды, меньше свежего воздуха, меньше писем. Как у подопытной крысы, у тебя станут вырабатывать условный рефлекс: шаг в неверном направлении — меньше еды, шаг в правильном — больше. Желудок должен стать верховным судьей твоих поступков. Бытие определяет сознание, как говаривал товарищ Маркс.

Первое, что узнику стараются внушить в тюрьме: от тебя ничто больше не зависит.

гает ему моя книга «Не

Явление двоемыслия и желание людей избавиться от него, от жизни под постоянным страхом универсально, утверждал я в своей книге. Я приводил многочисленные примеры из жизни разных народов и разных цивилизаций. И я полагал, я надеялся, что вирус свободы, вырвавшийся из ГУЛАГа и заразивший миллионы людей в России, не сможет быть взят под контроль. Как можно снова превратить свободных людей в двоемыслящих без красного террора, без армии осведомителей КГБ, без чисток и сталинского ГУЛАГа — спрашивал я себя. Оказалось — возможно. И хотя теории возврата из состояния свободы в состояние двоемыслия еще нет (во всяком

выйти на середину центральной площади города и высказать свое мнение, не опасаясь ареста, тюрьмы или преследований — значит, он живет в свободном обществе, если нет — он живет в обществе страха.

Во всяком обществе страха есть три группы людей — истинные сторонники, диссиденты и двоемыслящие.

Истинные сторонники — это те, кто верят в официальную пропаганду, типа «коммунизм — светлое будущее всего человечества», или «если бы мы не начали войну с Украиной, то НАТО напало бы на нас». Диссиденты — те, кто не верят официальной пропаганде и открыто высказывают свое мнение. Чем более