Максим Трудолюбов

Люди за забором. Частное пространство, власть и собственность в России

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
  • droudanohas quoted8 years ago
    Но у нас были книги, в том числе иностранных авторов, в блестящих переводах. Были отличные кружки, то есть талантливые люди, готовые посвящать детям время и силы. Несвободные люди с искренним уважением относились к «свободным искусствам», то есть к занятиям свободных людей. Западная картинка была яркой. Наша — блеклой, но внутренне содержательной. Возможно, потому, что те самые люди, которые в рыночной цивилизации занимались бы зарабатыванием денег и славы, в советской были от этого свободны. Они могли вести беседы, заниматься переводами, писать книги и учить детей. Это была настоящая, не запланированная советской властью роскошь
  • Белкин Сергейhas quoted8 years ago
    Россия — необычная страна, поскольку она и колония, и колонизатор. Парадоксальный результат ее многовекового расширения заключается в том, что места в стране много, а жить тесно. Жить тесно, потому что пространства много, а обжитого пространства мало.
  • forgetenothas quoted8 years ago
    Недоверие — еще одна причина живучести заборов и иррациональных охранных традиций. В среднем в мире на вопрос, доверяете ли вы окружающим, «нет» отвечают 56 %. В России не доверяют соотечественникам 77 % опрошенных. В скандинавских странах доли недоверяющих обычно не превышают 30 %, в среднем по Европе показатели колеблются в районе 40%
  • Rita Hoogehas quoted8 years ago
    Частная жизнь — великое достижение общества. Возможность остаться наедине с самим собой и близкими кажется нам сегодня естественной. Кажется, что наши четыре стены, наши домашние дела, чувства и слова принадлежат только нам. Сейчас это не просто возможность, а право, записанное в конституции. Но эта возможность, не говоря уж о праве, в России — новейшее, практически вчерашнее достижение. Да и в мире сравнительно недавнее.
  • Александр Старковhas quoted2 years ago
    Есть, по-моему, как минимум три причины живучести заборов в России. Во-первых, они были и остаются памятниками до конца не реализованной мечте о приватности. Во-вторых, они служат псевдорешением проблемы собственности — ее недостаточной легитимности и слабой защищенности. В-третьих, заборы — это физическое проявление недоверия людей друг к другу.
  • Maximus Chatskyhas quoted8 years ago
    Западная картинка была яркой. Наша — блеклой, но внутренне содержательной. Возможно, потому, что те самые люди, которые в рыночной цивилизации занимались бы зарабатыванием денег и славы, в советской были от этого свободны. Они могли вести беседы, заниматься переводами, писать книги и учить детей. Это была настоящая, не запланированная советской властью роскошь.
  • eugeneionovhas quoted3 years ago
    Парадокс в том, что открытие границ и появление возможности жить и работать за границей привели к замиранию политической реформаторской активности, – пишет Крастев. – Те, кто с наибольшей вероятностью могли быть расстроены низким качеством госуправления в России, – это те же самые люди, которые с наибольшей вероятностью были готовы и способны покинуть страну. Для них уехать из страны было проще, чем реформировать ее. Зачем пытаться превратить Россию в Германию, если на это может не хватить человеческой жизни, а сама Германия при этом находится всего в нескольких часах перелета?»[314]
  • Aleksey Andreevhas quoted3 years ago
    Экономист Альберт Хиршман ввел в экономический и политический обиход понятия «выход», «голос» и «верность»313. Хиршман предложил смотреть на отношения между компаниями и клиентами или между государствами и гражданами через призму трех этих возможностей: если не доволен продуктом или не согласен с политикой, то можешь перестать покупать или уехать («выход»), а можешь выразить протест («голос»). А если всем доволен или возможностей бороться нет, то твой выбор — лояльность («верность»).
  • Anna Smolyarovahas quoted4 years ago
    Страх постепенно переставал быть раствором, скрепляющим общество. Но вместе с ним исчезал и прежний главный стимул к самоотверженной работе — мобилизация перед лицом смертельных угроз. Конечно, ритуальный идеологический фон холодной войны поддерживал тему внешней угрозы, но у нее уже не было прежней силы. Да и государство, благодаря Хрущеву, отказалось от террора как инструмента принуждения к труду. Необходим был позитивный стимул к работе — и обещание частной жизни в отдельной квартире стало таким стимулом. Нужно только помнить, что к частной жизни советское общество пришло через страх. Оно вышло из страха, было сформировано страхом и стремлением укрыться в собственной маленькой квартире.
  • Катя Логиноваhas quoted5 years ago
    Ирония истории, отмечает Александр Эткинд, в том, что месторождения нефти и газа, благодаря которым Москва сегодня ведет безбедное существование, находятся в тех же землях, которые были когда-то колонизированы новгородцами ради пушной торговли с югрой, ханты и манси. Среди главных потребителей русской нефти немало тех, кто когда-то был главным покупателем русского меха. Там, где лежат трубы «Газпрома», когда-то шли меховые торговые пути: от Москвы через Польшу в Лейпциг и дальше на Запад. Трубопровод Nord Stream почти точно воспроизводит маршрут торговых караванов Ганзейской лиги126. Отметим, что обсуждаются и планы довести трубу до Британии, бывшей когда-то главным потребителем русской пушнины. История в этом случае совершит символический круг.
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)