Глубокоуважаемый микроб

— Надо ездить, — сказал он наконец вслух. — Надо больше ездить и смотреть.

— Нет, — возразил могильщик. — Лучше не ездить и умирать дома.

Зря ты иностранными продуктами себя балуешь, — заметил Ложкин. — Когда они кончатся, тосковать будешь.

Он-то знал, что в нашей действительности справедливость если и восторжествует, то лишь на время, а потом за это приходится дорого расплачиваться.

Когда другие русалки узнали о том, что Маша стала возлюбленной земного корреспондента, они тут же стали завлекать Стендаля в хоровод в надежде заманить его в озеро и утопить, как и положено поступать с мужчинами, уже выполнившими свой генетический долг перед русалочьим племенем

Вы не правы. К этой проблеме надо подойти научно, чего вы не сделали.
— Но как?
— Отыскать причинно-следственные связи, — пояснил профессор. — К примеру, если я собираюсь морить тараканов, я первым делом выявляю круг их интересов, повадки, намерения. И после этого бью их по самому больному месту.

Но вам припаяют куда больше.
— За что?
— За бегство.
— Но я никуда не бегал.
— Границу зоны пересек? Значит, бегал.
— Но я же внутрь пересек, а не наружу!
— Не все ли равно, в какую сторону?

От новой сети страдает рыба, от новой плотины страдает рыба, от замечательной фабрики, построенной на берегу реки, страдает рыба, от волшебных удобрений, что выливаются на поля, а потом с дождевой водой попадают в озеро, страдает рыба. Всегда найдется какая-нибудь рыба, которая пострадает от могучего прогресса.

потрясает пропасть между благими пожеланиями и вашими каждодневными действиями. Вы все согласны не губить лесов и не травить рек. Вы все согласны не сносить древних памятников и не кидать в траву консервные банки. Но когда это касается именно тебя, когда ты совершенно один и никто не видит и не может схватить тебя за руку, почему ты кидаешь консервную банку и глушишь рыбу динамитом? Почему?

Ведь Анатолий Борисович был материально ответственным лицом и два дня подряд оправдывался, хоть и не был виноват. Перед ревизией положено оправдываться.

В трубке что-то щелкнуло, и затем женский голос известил:

— Разговор с омегой Дракона закончен. Три минуты.

Белосельский сказал: «Спасибо» — и медленно положил трубку.