Алла Горбунова

Когда я услышал падение елки, первой мыслью было, не проклят ли мой род, и если да, то до какого колена.

Я просыпалась с мыслью: «Опять вставать?» и засыпала с мыслью: «Опять спать?» Я думала, что мне скучно жить, и жила из чувства ответственности и с надеждой на будущее.

Когда я услышал падение елки, первой мыслью было, не проклят ли мой род, и если да, то до какого колена.

Тут снег и холодно,
У меня аллергия на зиму,
«этот дом как Россия,
с глазами холодными и серыми»*,
И я боюсь зимы.

Василий живёт случайными удовольствиями. Даже не то что живёт – выживает. Едет в метро домой и думает: «Приду и покончу с собой», но очень хочется есть, и Василий идёт в кафе и съедает какой-то вредной еды, потом начинается приятное расслабление, Василию становится лень кончать с собой, и он переносит это дело на завтра.

Поехал провожать меня до дома, и уже в метро понятно было, что началась любовь.

Взрослые люди спешат, торопятся, живут иллюзиями — как будто не понимают, что, что бы они ни делали, — все равно всегда будет вечная ничья. Есть только детство и смерть. Их и надо нести в себе всю жизнь.

По утрам я не хочу просыпаться еще и потому, что мне не хочется жить. В детстве не могла играть с одноклассниками. Часто пользовалась репутацией «странненькой». Общение с людьми часто для меня весьма затруднительно, хотя и отсутствие настоящего, близкого общения — еще затруднительней. Многие вещи, связанные с обществом и людьми, вызывают у меня ужас. Я плачу, когда на меня наорут в транспорте или в деканате. Мне бывает тяжело завязать разговор даже с тем, кто мне нужен. Если же у меня есть основания полагать, что какой-либо человек думает обо мне что-то не то, я совершенно не смогу с ним общаться. Я с чувством страха хожу в публичные места, некоторое чувство страха я испытываю, даже проверяя электронную почту.

«Когда-нибудь ты поймешь, что счастье — это ожидание», — как-то сказал мой отец.

Вилли довел меня до слез словами о его погибшей душе, о том, что я его не люблю, раз не хочу с ним целоваться, значит, нужно нам расставаться, а без меня ему и жить незачем. Я расплакалась, и мы начали целоваться.