Джеральдина Брукс

Меня всегда восхищало, что жители Сараево так удивлялись войне, — сказала я. — Мне казалось это здоровой реакцией. Кто бы ни поразился, когда твои соседи ни с того ни с сего, без зазрения совести начинают в тебя стрелять, словно фермеры, охотящиеся на диких кроликов.
— Верно, — сказал он. — Много лет назад мы видели войну в Ливане и говорили: «Это Ближний Восток, примитивный народ». Затем на наших глазах заполыхал Дубровник, но мы сказали: «Мы, сараевцы, совсем другие». Вот что мы все думали. Разве можно развязать этническую войну в городе, где каждый второй человек родился в смешанном браке? Разве может быть религиозная война в городе, где никто не ходит в церковь?

Вы должны понять. Все так, как я говорил. Мы не верили в войну. Наше руководство говорило: «Для того чтобы началась война, нужны две стороны, а мы воевать не станем». Только не здесь, не в нашем драгоценном Сараево, нашем замечательном олимпийском городе. Мы слишком умны для войны, слишком практичны. Только вот для того чтобы умереть глупой и примитивной смертью, не обязательно быть глупым и примитивным. Теперь мы это знаем. Но тогда, в первые несколько дней, мы совершали довольно странные поступки