Евгений Коган

«Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули обратно и говорят — “живи”», — так писала Ольга Берггольц в дневнике вскоре после освобождения.

Расстрелянная из оружия различных калибров ночь зияла сквозными прорехами звезд, круглыми прорывами луны.

«Kак личность он был гораздо ярче, чем художник

Он сам скорей походил на персонаж, чем на автора

Иногда мне было жаль моего следователя. Он был провинциал, с Урала, недавно в Ленинграде. Не знал названий общественных учреждений, зданий, да еще 20—30-х годов! И совсем плохо был осведомлен в вопросах литературы. “Kто это символисты, футуристы?” (А такое ему досталось литературное дело…) “Что было раньше, что позже?” И я слежу, как он держит в раскрытом ящике стола книгу-справочник и, допрашивая меня, перелистывает ее. Однажды я не выдержала, поняв, что он запутался, спокойно сказала: “Не там смотрите, Сологуб — страницей раньше”. Он как заорет: “Что такое? Kакая страница?” — и захлопнул ящик. Стыдился своего невежества…»

Четками цокает ледяной виноград —
На груди моей мертвый янтарь.
И, как белый небесный сад,
Под полозьями дышит январь.

Подруги

Снег. Вечер. Улица. Сухой каленый свет.
Идут пять девушек по восемнадцать лет.
Друг с дружкой под руку, по тротуару в ряд,
Навстречу, — каждый шаг, — мужской упорный взгляд.
И чья-то за спиной слепая голова
Бормочет дикие и липкие слова.
Но молча каждая подруге руку жмет,
И молча каждая все знает наперед:
В передней ли, в гостях, кой-как на сундуке
Или на лестнице вонючей в уголке
Измызганный актер, урод или дурак
Возьмет — одетую, без поцелуя, так…
K ногам прилипла тень и кружит колесом,
Взбегая на стене и прячась за углом,
Скрипит, как зубы, снег, и тошный холодок
Перебегает вдруг от головы до ног.

Поэтому свою жизнь он нес как винтовку, не опуская штыка, не ослабляя ремня. Он хотел отвечать только за то, что было принято им единогласно.

Что такое жизнь человека? Это — песочные часы, и при известном терпении наверняка дождешься, когда содержимое верхнего сосуда пересыплется вниз. Счастья нет, — только терпение и выдержка!

Ты шьешь из ледяшек платье
Разбуженной зиме.