Р. Рубинова

Когда про них читаешь в книжках, то они все такие религиозные; в книжках ведь сказано, что чернокожие тоже люди и наши братья…

– Все, что для них надо, чтобы они росли, мама, – говорил Дикон, – это настоящая дружба с ними. Они все равно что «твари». Когда у них жажда – напои их; когда они голодны – дай им корму. Им тоже хочется жить, как и нам. Если бы они умерли, мне показалось бы, что я их убил.

…А таинственный сад все расцветал, и каждое утро там появлялись все новые чудеса.

– Волшебная сила действует всего лучше, когда сам работаешь, – сказал он.

– Я буду жить вечно… во веки веков! – гордо воскликнул он.

– Я думаю, что учить птенцов летать – все равно что учить детей ходить…

Когда в мозгу ее появились мысли о малиновке, о степном домике, где жило столько детей, о старом угрюмом чудаке-садовнике, о простой йоркширской девушке-горничной, о весне, о таинственном саде, который оживал с каждым днем, о степном мальчике и его «тварях», в мозгу не осталось места для неприятных мыслей, которые делали ее такой бледной и усталой.

Таинственность, волшебная сила, дикие животные, странная ночная встреча, наступление весны, взрыв оскорбленной гордости, заставившей маленького раджу вскочить на ноги и бросить вызов в лицо старого Бена; дружба детей, «представление», великая тайна, которую они так бережно хранили…

Таким странным и неожиданным образом Мери узнала, что у нее не осталось ни отца, ни матери, что они умерли и были увезены ночью и что те туземные слуги, которые остались в живых, поспешно покинули дом, и никто из них даже не вспомнил, что у них была мисси саиб. Поэтому-то в доме было так тихо; в нем действительно никого больше не было, кроме самой Мери да маленькой змейки.

Первое было то, когда ей показалось, что она поняла малиновку, а малиновка ее; второе, что она бегала на свежем воздухе, пока не разгорелась ее кровь; третье, что она впервые в жизни испытала настоящий голод; четвертое, когда она поняла, что значит пожалеть кого-нибудь. Она делала успехи.