Светлана Лукьянова

Он говорил: «Надеюсь, ты в меня не влюбишься. Я не хочу брать на себя ответственность». Девочка говорила: «Конечно, я не влюблюсь. Сейчас я хочу воткнуть в тебя пальцы и вынуть все твои внутренности. Тебя здесь никто не найдёт, ведь ты никому не говоришь про меня».

На самом деле думаю, что он бесхребетное чмо и пытается не прилагать каких-либо усилий

Когда днём пьёшь — всегда по-другому. Как будто что-то запрещённое. Вроде день, а мы уже пьяные. Офигенно, по-моему

А где вы видели еврея без чувства вины?

Через неделю в туалете «Главпивмага» мы целовались взасос, и кто-то кричал: «Выходите, здесь нельзя трахаться». Мы вышли и поехали ко мне домой. «Трахаться». Это был оргазм с первого секса

Зря я боялась, что будет не о чем поговорить и мы столкнёмся с «проблемой завтрака» — так Сьюзен Сонтаг называла

У меня началась двойная жизнь, как у героя рассказа Чехова про женщину с собачкой. Ночью ты оставлял на моей шее маленькие серые пятна, а утром я замазывала их тональным кремом перед

Этим можно объяснить, почему так привлекательны клубы, почему мы всё время то закрываем, то открываем глаза во время секса. «Соблазнительно само это мерцание, иными словами, эффект появления-исчезновения», — пишет Барт в «Удовольствии от текста»

Этот светловолосый малыш улыбается твоими ямочками,

Невозможности быть с этим мужчиной. Невозможности его разлюбить. Невозможности жить в этом городе. Невозможности перестать видеть о нём сны. Impossible.