Лев Данилкин

«Мону Лизу» показывают в Пушкинском — в Эрмитаж она не попадает, — но потом за это платит Эрмитаж, давая свои вещи на выставки во Франции.

В ГМИИ после Виппера всходило много звезд — от М. Бессоновой до А. Даниловой, однако никаких газовых гигантов — какими, условно, в Эрмитаже были А. Костеневич и А. Ипполитов, — кроме, конечно, самой ИА, звезды sui generis, — не зарегистрировано.

Предупреждения держаться подальше от этих торфяных болот, поступавшие автору от сотрудников Музея — социального организма, напоминающего кроссовер «Имени розы» и «Театрального романа», — звучали очень недвусмысленно: (мхатовским шепотом) «Заклинаю вас, осторожнее! (россиниевским крещендо) Фигура ТАКАЯ!..» Такая — страшная, что может уничтожить даже с того света: одно неточное, недостаточно почтительное слово о ней — и весь мир тебя проклянет и забудет о твоем существовании. Такая, к которой применим только один переходный глагол — «боготворить»; «каждый ее осколочек, каждую пылинку», как сказано у Куприна.

Эта биография ИА есть не что иное, как посвященный ей «воображаемый музей» из 38 арт-объектов, осенивших своим, хотя бы временным, присутствием Пушкинский.

получить представление о том, как на протяжении почти ста лет взаимодействовали друг с другом физическое тело ИА, ее государство, ее базовая институция, ее общество и ее искусство

Вот я шел на встречу с Антоновой — с надеждой, что она мне скажет: "Молодец! Всю жизнь мы не могли сказать, а вы сказали. Слава тебе господи, и давай работать над тем, чтобы эту историю разрулить"

Когда из Германии в 1945-м шли эшелоны художественных ценностей, главным хабом — и первым местом, куда они поступали, — был именно Пушкинский, потому что (как, опять же, с документами доказали соавторы) академик И. Грабарь и директор ГМИИ С. Меркуров еще задолго до окончания войны предложили ЦК создать на базе ГМИИ мегамузей мирового искусства,

Советы вызывали пусть несколько скандальный, но интерес, даже жгучее любопытство. И не только идеология: фотографии жены Луначарского печатали в журналах мод. Осознание, что подоплекой всего этого советского мотовства является шпионаж, — немцы прекрасно понимали, что именно происходит, — придавало всему этому фантасмагорическому симбиозу пикантности.

Вместе с родителями она ходила в «Комише опер» на «Летучего голландца», в тот самый советский киноклуб на «Голубого ангела» с Марлен Дитрих (пикантная комедия, в которой немалую роль играют школьники), на «Ногами вперед» с Гарольдом Ллойдом, в Пергамон-музей (Пергамский алтарь лет через 15 окажется во дворе Пушкинского), в зоопарк (где, к своему ужасу, в одной из клеток они увидели живых людей, африканское семейство), в мюзик-холлы — на концерты Эрнста Буша и Вертинского.

Очевидно, что это была непростая школа, где училась элита, в том числе резко выделяющаяся и в плане своих финансовых возможностей; круг общения ИА — и социальные связи — формировался уже тогда.