Татьяна Быстрова

мужчине привязываешься постепенно, вне зависимости от того, насколько близко он совпадает с тем идеальным образом, который складывается у тебя в разные периоды жизни. В тот конкретный период моей жизни вежливый и щедрый Бруно Соккаво вполне мог вызвать у меня теплые чувства.

Cебя я ненавидела и презирала гораздо больше, чем их. Я была здесь, на острове, и легкий ветерок, врываясь в окно машины, доносил до меня ароматы цветущих растений. Но я не могла ими наслаждаться. Мыслями я была там, где остались Лила и Нино. Я представляла себе, что сейчас, в эту самую минуту, они обнимают и целуют друг друга, и их любовь захватывала меня, лишая покоя. Пока я буду любить их обоих, я не смогу полюбить себя, почувствовать себя собой, зажить своей собственной жизнью и изведать ту же слепую всепоглощающую страсть, что охватила их двоих. Так мне тогда казалось.

нацепила маску скромницы — такую же обычно надевал на себя мой отец, принимая от посетителей чаевые; эту маску мы унаследовали от поколений предков, вечно испуганных, вечно вынужденных подчиняться другим и на всякий случай всегда держащих наготове любезную улыбку. Чтобы себя обезопасить, я громоздила одну ложь на другую.

красота Лилы граничит с уродством; женщины, наделенные такой красотой, умеют околдовывать мужчин, но в то же время внушают им страх.
— Страх? Но почему? — спросила я, тоже переходя на шепот, и Нелла, понизив голос еще больше, зашептала мне прямо в ухо:
— Потому что боятся, что у них не встанет, а она возьмет да выхватит нож и отрежет им эту штуку по самое некуда.

он трудился над моим телом с вниманием, преданностью и гордостью мужчины, озабоченного одним — доказательством того, что он прекрасно разбирается в женщинах.

Ничего он не бросит, он создан для учебы. В конце концов, есть куча вещей, которых он не знает. И если я про это прочитаю, то смогу ему подсказать. Я хочу быть ему полезной. Я все должна изменить, Лену, и как можно скорее.

Но я гнала подобные мысли прочь, заставляя себя держать данное себе обещание: жить своей жизнью, без Лилы и Нино, и не страдать от их отсутствия. Я приучала себя к дисциплине и тренировалась в искусстве ни на что не реагировать. Я свела к минимуму любое проявление чувств: если хозяин распускал руки, я отталкивала его, но не выражала негодования; если покупатели вели себя по-хамски, я принуждала себя к вежливости; я даже с матерью больше не препиралась. Каждый день я повторяла себе: я такая, какая есть, и должна с этим смириться; я родилась в этом городе, в этом квартале, в этой нищей семье; я даю, что могу, и беру, что дают; я вынесу все, что мне суждено вынести.

Сам разберется, сказала я себе. Разве он меня искал? Нет. А Лила? Хоть раз она ко мне пришла? Нет. Так с какой стати я должна о них беспокоиться, если им на меня плевать?

— Я знаю Лилу. Когда она чем-то увлечена, выкладывается по полной. Но как только достигнет цели, теряет к делу интерес и переключается на что-нибудь другое.

, надо стараться быть тем, кто ты есть, и во всем идти своим путем