Владимир Краковский

Российский советский писатель. Член Союза писателей СССР (1963), председатель правления Владимирского отделения Союза российских писателей ( с 1993 по настоящее время). Владимир Лазаревич Краковский родился 19 сентября 1930 года в городе Котовске Одесской области. С детства увлекался науками, в 5 классе с удовольствием читал вузовские учебники по химии, поступил на физико-математический факультет Рижского университета, вместе с приятелями подрабатывал землекопом, но его карьера ученого завершилась, так и начавшись, Владимир Краковский «заболел» литературой, став завсегдатаем библиотек. Он бросил учебу, в 1952-м работал в городской газете Белгорода, а в 1956 году окончил факультет журналистики Киевского университета. В 1957-58-м работал в рижской газете «Советская молодежь». Там же в столице Латвии трудился на знаменитом заводе «ВЭФ» техником-испытателем шестого разряда. В 1958 году приехал в г. Владимир и до 1962-го работал журналистом в газете «Комсомольская искра». При этой газете он занимался с начинающими авторами в клубе «Лукоморье». Спустя год Владимир Лазарович женился и уехал в суздальский район в деревню Барское Городище. Его супруга работала в детском коррекционном интернате, а он запоем писал. Раз в месяц редакция как внештатника командировала его в районы, потом он выдавал целую полосу статей, это и давало доход. «Это были 59-60-й годы, – вспоминает Краковский. – Так романтично было работать при керосиновой лампе и при свечах!». С 1972 года (с небольшим перерывом) руководит молодежной Литературной студией, многие из членов которой стали профессиональными писателями. Как журналист печататься начал в 1952 году в газете «Белгородская правда». Свои первые художественные произведения начинал писать под влиянием русских символистов Серебряного века, однако посланные в журналы рукописи возвращались обратно. Тогда писатель написал несколько произведений для детей. «Интересы детей политики не касаются, – объясняет писатель. – Дети ведь могут говорить все, что хотят, и мне это понравилось! И сразу стали публиковать. Первые три рассказа вышли в ленинградском журнале «Костер», потом во владимирском издательстве вышла книга «Метеорит Долгая Лужа», затем книга рассказов в Ярославском издательстве». Рассказы и повести прозаика публиковались также в журналах «Юность», «Звезда», «Октябрь», «Нева». В 1961 году вышла первая книга – «Метеорит Долгая Лужа». Владимир Краковский (1970-е) Его фантастическую повесть «Второе пришествие» Борис Полевой – главный редактор «Юности» – прокомментировал так: «Эта вещь написана в библейском тоне. Не надо читателям это напоминать». Далее шел детальный разбор, а в конце пожелание – «ждем от вас новой рукописи». Эта повесть понравилась Аркадию Стругацкому, но даже его попытки опубликовать произведение не увенчались успехом. Так что до сих пор это произведение Владимира Краковского не напечатано. В 1983 году в столичном издательстве «Советский писатель» выходит его роман «День творения», который спровоцировал немало шума. Владимира Краковского обвинили в творческом инакомыслии и в антисоветчине, книгу изъяли из библиотек, автору запретили выступать перед читателями. «Началось с того, что ее прочитал член ЦК Зимянин и сказал, что это вредная книга. И тут все закрутилось. В обкоме узнали и началась проработка меня. Буквально каждую неделю были собрания, обвиняли меня в чем угодно... Говорили, что я имею поручение от каких-то западных сионистских кругов погубить целое поколение владимирских писателей. Они считали, что погубил целое поколение». В самом издательстве, выпустившем книгу, за редактирование и протекцию книги владимирского прозаика понизили в должности старшего редактора отдела русской и советской прозы Игоря Николаевича Жданова (1937-2005) и уволили директора издательства. А во Владимире автора отстранили от руководства литературной студией. Благо, что продолжались гонения недолго. Через два года грянула «Перестройка» и негласный запрет был забыт. Писатель до сих пор благодарен Михаилу Горбачеву за то, что современное поколение молодых литераторов может писать о чем угодно. В романе, рассказывающем о жизни и судьбе великого ученого Верещагина, его удач и озарений, немало фантастических эпизодов и научно-фантастических сюжетных развязок на пути героя к открытию. В книге, на первый взгляд скучной и многословной и будто бы «ни о чём», много отступлений-размышлений о сути нашего жития-бытия. Её сюжет просто о жизни и судьбе человека, наподобие романа «Альтист Данилов» В. Орлова. В 1999 году в повести «Один над нами рок» писатель рассказывает полуфантастическую историю, в которой в комической форме пытается размышлять об особенностях русского национального характера. Герои произведения носят имена персонажей пушкинского окружения: самого Пушкина, Дантеса, Натальи Гончаровой, Вяземского и пр. Действие же происходит на некоем предприятии в нынешнюю эпоху, когда прежняя продукция стала никому не нужна, и работники ищут спасения, производя то дуршлаги, то запчасти для каких-то диковинных бомб. Пушкин – мастер золотые руки, от труда которого в немалой степени зависит общий успех предприятия. Однако получилось, что за что-то он невзлюбил начальника производства Дантеса – и дважды стрелял в него из самопала. И вот попал в психушку, откуда его вызволяют друзья-приятели, ведущие переговоры с философствующим остроумцем-главврачом... Владимир Краковский – автор шестнадцати книг прозы, в т.ч. «Письма Саши Бунина», «Возвращение к горизонту», «Какая у вас улыбка!», «Лето текущего года», «Два сердца», «День творения», «Очень красное яблоко». По его произведениям снято три художественных фильма Ленинградской, Горьковской и Рижской киностудиями. Его произведения изданы в Болгарии, Венгрии и Чехословакии. Последние годы он работал над двумя книгами – очень большим (1212 машинописных страниц) романом «Боря. Жизнеописание», после чего – над романом «Допущенные в люди». Эти произведения, на которые у автора ушли два десятка лет (примерно по десять на каждый) пока что не опубликованы. Автор всегда основательно готовится к написанию очередной книги, изучает немало материала, пишет и переписывает написанное. Он как-то заявил: «14 мешков книг и 6 мешков рукописей. Я такой барахольщик. Я черновиков не выбрасываю. Весь подвал завален». А на праздновании своего восьмидесятилетия писатель посетовал: «Единственное, что мне в моем возрасте не нравится, что многие мои знакомые, узнавая об этом, могут подумать, что я уже совсем старик и что общаться со мной следует со скидкой на годы. Мне приходится тратить время и усилия, чтобы убеждать их, что это не так и что говорить со мной нужно на равных».