Лия Раздольная

Сзади, вытирая руки о передник, возникает бабушка. Короткий поцелуй в пыльную летнюю макушку – печать немого обожания и любви.

Прабабушка была протестанткой. А ее отец, Михаил, – пресвитером протестантской церкви. Одна из прививок дореволюционного детства, позволившая впоследствии всей семье не заразиться бешенством советской власти.

Лица румянятся, шутки обрастают глупыми подробностями, в комнате все жарче. Сидеть трезвым в компании выпивающих и веселящихся – одна из пыток в аду, ручаюсь. В конце концов достают шоколадку на закуску, суют под нос. Она пахнет счастьем.

У объятий существует определенная философия, которую я придумал сам: когда люди обнимаются, они должны быть как пазлы, которые друг другу подходят. Я знаю об этом, потому что, когда был ребенком, обнимался с родителями и мы друг другу подходили. В детстве я выучил правильное ощущение объятий, а после старался повторить его с другими людьми – и это никогда не срабатывало. Я словно был пазлом из другой коробки. Обниматься не больно и не страшно, но это неизбежное столкновение с чуждостью окружающего мира.

Но правда в том, что, если ты смотришь на мир через стекло гермошлема, значит, ты на чужой планете

углеводная кома после торта