Инна Стам

на самом деле ад — это люди Я мечтаю погулять один или половить в одиночестве рыбку, чтобы только я, река и безъязыкая живность

На самом деле это не украшение, скорее нечто вроде канарейки, которую шахтеры бра­ли в забой; при малейшей примеси вредных га­зов в воздухе птичка заболевала и дохла. Вот тебе и сигнал тревоги. Так и розы на виноград­нике: чуть

заведется какая-нибудь зараза, розы ее подцепят первыми. И у тебя будет время обезопасить лозы. Очень толковая придумка, хоть и возникла она во французских головах. — Кристи искоса глянула на Макса. — С другой стороны, если бы не Америка, никаких виноградников здесь не было бы и в помине.

Погода распугала всех поклонников трусцы,­ кроме самых упорных.

Mille mercis à tous

Предприимчивая строительная компания в свое время оставила лишь леп­ной фасад, а нутро полностью выпотрошила; в результате, по словам подрядчика, по­лу­чи­лось чрезвычайно привлекательное pied-à-ter­re

Горячая вода и холодный сок — самое оно после пробежки. Душем и соком Макс ежедневно вознаграждал себя за одну из своих немногочисленных здоровых привычек.

Макс, отпрыск благополучной состоятельной семьи, жившей в живописном зеленом графстве Суррей, окончил небольшую частную­ школу. Эймис родился и вырос на мрачной юж­ной окраине Лондона, отнюдь не зеленой и не благополучной. Вообще говоря, в детстве и юности их разделяли всего двадцать миль, а то и меньше, но эти двадцать стоили всех два­дцати тысяч миль.

Макс тешил себя мыслью, что в нем нет ни капли снобизма. Эймис тешил­ себя мыслью, что ни малейшей обиды на жизнь он не затаил. И оба ошибались. При этом каж­дый скрепя сердце отдавал должное способно­стям другого и, как это ни было трудно, терпел­ его общество.

Много лет назад, вдруг вспомнилось Максу, покойный дядя Генри учил его уму-разуму: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».