Юлия Яковлева

«Она думает, что я шпион. Я думаю, что она шпионка. И мы все думаем друг на друга».

— Они этого по‍­ляр‍­ни‍­ка сво‍­е‍­го спро‍­си‍­ли, когда с льди‍­ны сни‍­ма‍­ли? Может, он и не хотел с нее сни‍­мать‍­ся. Может, он на нее спе‍­ци‍­аль‍­но за‍­брал‍­ся, по‍­даль‍­ше от всего этого.

В этом городе с его строгими красивыми домами, площадями, мостами, проспектами не принято было бегать.

Бывает, что дверь заперта, ну и что? Это просто значит, что придется лезть через забор, ползти под воротами, залезать на сарай или отогнуть шаткую доску с черного хода. Много есть разных способов, которые знают только дети.

«Так вот что значит — не бояться, — думал Шурка. — Это значит — очень-очень бояться, но всё равно идти вперед, только вперед».

Голос бубнил те же самые слова: «шпионы», «вредители», «враги народа», «подвиг», «патрио­тизм», «родина», «вождь». Сегодняшняя газета была точно такой же, как вчерашняя, и позавчерашняя, и завтрашняя.

Не честные, хорошие, умные люди были нужны Ворону. А преданные ему. Забывшие свою семью. Свое прошлое. Убежденные, что Ворон — их отец. Что Ворон мудрее всех на свете. Что серое и страшное царство Ворона — лучшая страна в мире.

Так вот что значит — не бояться, — думал Шурка. — Это значит — очень-очень бояться, но всё равно идти вперед, только вперед»

Иногда лучше придумать и поиграть, чтобы спрятаться от того, что было взаправду.

— Я должна была знать, — спорила с собой, злилась на себя Таня.
— Почему?
— Нет никаких «все»!
Хотя бы потому, что всегда найдётся кто-то не как все.
— Каждый — какой-нибудь «ты», — понял её мысль Шурка. — «Я».
Свою жизнь можешь прожить только ты сам. И так — каждый.