Евгения Марлитт

— Прочти еще несколько строчек, — прервала она его с мольбой, все так же не поднимая глаз.

— Прочти еще несколько строчек, — прервала она его с мольбой, все так же не поднимая глаз.

Он отошел к окну: начинало смеркаться.

— «Я знала, что после этих слов никогда не смогу заставить себя чувствовать к нему хоть каплю симпатии, — читал он дальше о себе, — и если я все-таки пошла с ним к алтарю и во второй раз произнесла священное «да», то сделалась соучастницей страшного святотатства, для которого нет оправдания, потому что для меня давно минуло время беззаботной юности…»

Теперь она

С подобным чувством я еще, слава богу, незнакома и до сих пор не понимаю, до какой степени оно может волновать человеческое сердце; но мне кажется, месть вообще бывает последствием какой-нибудь страсти, а я не думаю, чтобы мое пребывание в Шенверте могло возбудить во мне какую бы то ни было страсть… Правда, гофмаршал часто оскорбляет меня, сильно этим раня, но я уже говорила тебе, что прощаю его, как больного, и по возможности стараюсь хладнокровно отражать его нападки… Что же касается тебя… Как могла бы я мстить за оскорбления, которых никогда не было и не должно быть?