Елена Соковенина

– Мадам?
– НУ ЧТО ВАМ?!
– Я только хотел напомнить, что вы собирались работать, мадам. И просили напомнить об этом.
– Идите в баню, Джеймс.

Не кричите, Джеймс. Если бы за вопли платили, мы бы с вами страшно разбогатели.
– Вы бы достигли впечатляющих успехов, мадам.
– Вы как всегда галантны.

Если попробовать описать вкус рождественского пудинга, то представьте себе столетний дубовый сундук с изюмом, ромом и взбитыми сливками.

Я понимаю, что мои слова не вызывают доверия, но это невероятно вкусно.

Видимо, в этом случае я буду мажордом, мадам.
– А что это, Джеймс?
– А черт его знает, мадам

– Приятного аппетита, мадам.
– Сами вы дурак, Джеймс

Мадам, вы ведете себя как ребенок.
– А вы – как садист!

– Джеймс, если бы вы только знали, как меня все раздражает!

– Что – все, мадам?

– Все. Эта дрянная погода… ведь у нас четыре осени в году, Джеймс! И еще летом жара. Я не могу жить в стране, где все время то жара, то осень!

– А что это, Джеймс?

– А черт его знает, мадам.

– Я пойду принесу словарь. Это же нельзя так оставить. Надо выяснить.

– Вы бы лучше таз принесли, мадам

Автомат, выдающий билеты на метро, был осмотрен со всех сторон в четыре захода. Так герои Уэллса рассматривали машину времени.

— Coffee, please.

— Milk?

По голосу хозяина само собой подразумевалось, что это вопрос наподобие «How do you do?»

— No milk, — солнечно улыбнулась графиня.

Хозяин застыл с чашкой в руке.

— No milk? — не поверил он. — No milk?!