Сергей Савельев

Гармонии кровоснабжения при относительно высоком уровне метаболизма мозга добиться намного сложнее. При возникновении острого желания подольше сохранить свой мозг в рабочем состоянии придётся идти на большие жертвы. Необходимо заставлять свой ленивый мозг заниматься самыми разными предметами и умышленно разнообразить сложные двигательные занятия. Простой физкультурой и кроссвордами остановить саморазрушение мозга обычно не удаётся, а многообразие увлечений может занять всю осмысленную жизнь и привести к универсальному дилетантизму

Большая часть обывателей не испытывает никакого дискомфорта от биологической направленности собственного мозга. Они прекрасно понимают, что бесконечные разговоры о справедливости, благородстве, честности в распределении благ и ресурсов являются неумелой попыткой убедить в невозможном. В их головах реальный мир чётко разделён на две составляющие. С одной стороны, имитационные социальные взаимодействия, которые не только не способствуют выживанию и размножению, а, напротив, обременяют ненужными заботами. Сюда относятся необходимость поддержания социальных отношений, соблюдение повседневных правил поведения и законов. С другой стороны, единственной реальностью обыватели считают жестокую и бесконечную борьбу за еду, размножение и доминантность. Вполне понятно, что эти естественные для приматов занятия повсеместно завёрнуты в более или менее красивую упаковку этнических традиций, верований предков, заботы о потомстве и «вечных ценностях».
Такое несоответствие демонстрируемых и реальных ценностей постоянно приводит к социальным конфликтам. Декларируя всеобщую справедливость и честность, коварная обезьянья кора большого мозга планирует воспользоваться этими заблуждениями и получить биологические преимущества у наивных конкурентов. Поскольку это постоянный и повсеместный процесс, система двойных стандартов стала общим местом во всех видах человеческих отношений. Постоянный межгосударственный обман, откровенное надувательство и примитивное враньё, называемое политикой, никого не удивляют, а доказывают вторичность и имитационность социальных ценностей в человеческом сообществе.

Следовательно, существуют две скрытые в мозге системы контроля поведения. Одна из них досталась нам от обезьяньих предков и никакого отношения к тому, что мы называем человеческим обществом, не имеет. Это явно доминирующий принцип контроля поведения, история которого насчитывает десятки миллионов лет биологической эволюции. Она называется инстинктивно-гормональной системой и является основой принятия простых решений в повседневной жизни большинства людей. За долгую историю гоминидной эволюции её эффективность проверена временем и не вызывает сомнений. Интуитивность, врождённая доступность и биологическая надёжность результатов делают инстинктивно-гормональную систему контроля поведения самой распространённой на этой планете.

Следовательно, и в праздном, и в активно работающем мозге связи между нейронами образуются и разрушаются постоянно. Этот морфогенетический процесс лежит в основе памяти и мышления.

построены попытки исследовать мозг живого человека при помощи функциональной магнитно-резонансной (functional magnetic resonance imaging, фМРТ) и позитронно-эмиссионной томографии (positron emission tomography, ПЭТ) мозга с применением радионуклидных технологий. При всей технической сложности суть этих методов функциональной томографии довольно проста.

Это блаженное состояние постоянного развития мозга сохраняется примерно до 30 лет, когда процессы морфогенеза завершаются, а возрастные изменения в полной мере ещё не проявляются.
До 30-летнего возраста масса мозга увеличивается, затем 15–20 лет остаётся постоянной, после чего начинает снижаться, что вызвано гибелью нейронов

По этой причине убогость традиционного для высших приматов поведения идентифицировать довольно трудно. Инстинктивно-гормональные принципы принятия решений обычно скрыты как от самого человека, так и от внешнего наблюдателя. Они всегда немного изменены и спрятаны под несколькими биологическими и социальными масками.
Во-первых, принятие интуитивного решения построено на основании личного опыта человека. Он всегда оригинален, но самые последние впечатления могут изменить его до неузнаваемости.
Во-вторых, скрытые личные правила соблюдения или умелой имитации социальных законов модифицируют природу решения и скрывают истинные побуждения.
В-третьих, огромная индивидуальная изменчивость структурной организации мозга вносит бесконечное разнообразие в конкретные решения.
Таким образом, три взаимосвязанных слоя адаптации и модификации поведения надёжно скрывают сущность принятия решения. При таком числе одновременно надетых масок спрятать инстинктивно-гормональный произвол коры большого мозга можно без особого труда, что и происходит в повседневной жизни. Публичная имитация соблюдения социальных законов, подражание благородным поступкам в сочетании со скрытой инстинктивно-гормональной мотивацией поведения дают превосходные материальные результаты.

Любая, даже самая примитивная, социальная система приматов формируется для решения биологических задач. Однако эти задачи невозможно решить без взаимодействия между особями и формирования небольшого числа простых правил, позволяющих сохранять преимущества сообщества. В состав таких правил входит регуляция питания, размножения, защиты, миграции и иерархических взаимодействий между отдельными особями. Следовательно, пользоваться мозгом, который приспособлен решать только пищевые и половые задачи, крайне затруднительно. По этой причине в архаичном сообществе постепенно сложились разнообразные социальные приёмы снижения агрессии, внутривидовой конкуренции за пищу и половой гиперактивности. Эти правила были столь значимы для эволюции наших предков, что сохранились до наших времён в виде не очень гуманных традиций и социальных ограничений

Другой вариант контроля за корой любви построен на социально-коммуникационном подходе. Его сущность состоит в том, что в рамках любой религиозной модели отказ от плотских утех приносил человеку доминантные преимущества. Уважение верующих к самоистязаниям, отшельничеству, жестоким постам и другим проявлениям индивидуальной исключительности всегда было огромным. По сути дела, демонстрационный отказ от животных принципов существования поощрялся как духовное подвижничество. Это немного странно выглядит, поскольку к подвигу относят элементарную половую и социальную сдержанность. Духовным достижением считается героическое выполнение несложного свода правил, немного отделяющих нас от самых примитивных животных этой планеты. Ценность подобных подвигов условна, так как в религиях сохранена внешняя форма поступков, но давно утрачено их рассудочное содержание. В настоящее время их суть сводится к извращённым формам демонстрации собственной исключительности. При этом в основе действий лежат инстинктивное снижение расходов на содержание собственного мозга и подмена личной ответственности следованием правилам и внешним обстоятельствам

Зато появляются непоколебимая уверенность в собственной правоте и поразительное упорство в воплощении любой незатейливой мысли, что обычно сильно беспокоит окружающих. Причину упорства и изощрённости надо искать в масштабах нейрональной гибели.