Далия Трускиновская

Крамольная мысль не давала мне покоя — все-таки нужно позволить мужчинам переводить книжки, пусть не с французского, пусть всего лишь с английского.

свобода не столь великое слово. Ты можешь идти куда глаза глядят, ни перед кем не отчитываться за поступки, лишь бы они не подпадали под уголовные деяния, только человеку требуется иное. Место жительства, даже если это не собственный дом, деньги, чтобы питаться, следовательно — хоть какая-то работа. Иначе свобода не в радость, а в сплошное горе.

Но признавать себя в аду тоже не хотел.
«Про чистилище слыхал?» — подсказал Домешек, хитро щурясь.

Но признавать себя в аду тоже не хотел.
«Про чистилище слыхал?» — подсказал Домешек, хитро щуряс

Самок считают недоразвитыми, панциря у них нет, за членов общества их не держат, они непрерывно строят коконы и плодоносят. На всякий случай уточню, что я не приветствую подобных законов природы, а выступаю против насилия, взаимной ненависти и половой дискриминации — так и укажите в рапорте.

У русского, вздумавшего пострадать за правду, два пути: либо в психушку, либо в запой.

А эстрада? Обратил внимание, как расцвел жанр пародии? Целые концерты одних пародистов. Но, если присмотреться, они не пародируют, а паразитируют — на песнях и фильмах двадцатилетней давности, на артистах, которым сто лет в обед… Это страх прямого высказывания,

много, тем более куплеты повторяются. И осеннее солнце за тёмными кронами делается ярче и теплее, вон какой зайчик на стене

, присутствующий, пока только наблюдатель, вижу нежные спирали и завитки белых низких туч, медленно перетекающих через острый геометрический срез высотки напротив, вижу мучительные изгибы тополей, дрожь веток в хватке осеннего ветра.

в много, тем более куплеты повторяются. И осеннее солнце за тёмными кронами делается ярче и теплее, вон какой зайчик на стене.