Эдвард Гиббон

Племена, спасавшиеся от гуннов бегством, в свою очередь, воодушевлялись жаждой завоеваний; бесконечные толпы варваров обрушивались на Римскую империю с постоянно возраставшей тяжестью

Ведь арабы или сарацины, распространившие свои завоевания от Индии до Испании, жили в бедности и ничтожестве, пока Мухаммед не воодушевил этих дикарей религиозным фанатизмом.

I. Римская империя имела прочную опору в необычайном и полном объединении всех составных ее частей.

Ни насилия Антиоха, ни ухищрения Ирода, ни пример соседних наций никогда не могли склонить иудеев к тому, чтобы они присоединили к учреждениям Моисея изящную мифологию греков.

История иерусалимской церкви служит убедительным доказательством того, как были необходимы такие предосторожности и как было глубоко впечатление, произведенное иудейской религией на умы ее последователей.

все статьи веры Заратуштры получили одинаковый авторитет и определен­ность

смелая и не­благоразумная попытка восточной философии согласовать существование нравственного и физического зла с атрибута­ми благого Создателя, управляющего Вселенной

Это беспредельное время, очень напоминающее хаос у греков, породило от века веков - неизвестно, актом ли сознательной воли или бессознательно, - два второстепен­ных, но активных принципа Вселенной, Ахура-Мазду и Аримана, каждый из которых обладает творческой силой, но по своей неизменяемой натуре склонен пользоваться этой си­лою для различных целей. Принцип добра вечно объят све­том, принцип зла вечно погружен в мрак

Меч Аристотеля (это было название, данное на Востоке политеизму и философии греков) был без труда разбит в кус­ки; пыл преследования скоро настиг самых непреклонных из всех - евреев и христиан; не были пощажены даже ере­тики, принадлежавшие к персидской национальности и ис­поведовавшие персидскую религию

Селевкия, находившаяся на западном берегу Тигра, почти в сорока пяти милях к северу от древнего Вавилона, была главным городом македонских завоеваний в Верхней Азии