Бриттани Ш. Черри

Звучит печально. Он вроде Джона Сноу, да? Эдакая сексуальная грусть? Вроде той грусти, когда хочешь обнять мужчину и потереться от возбуждения о его ногу?

Ты толкнул меня только потому, что хотел быть ближе ко мне. Мне кажется, что это глупо. Но моя мама говорит, что все мужчины глупые, так что ты не виноват. Это заложено в твоей ДНК

Якорям, что всегда возвращают нас домой.

Мальчики, раз уж вы решили поспорить, влюблюсь ли я в кого-то, то хоть бы поставили меня в известность, – услышал я голос Шей, заставивший меня перевести взгляд с Реджи на дверной проем.

В нашей ненависти было нечто комфортное. В какой-то степени это чувство было мне приятно. Ненависть к Шей стала самой постоянной вещью в моей жизни.

– Не вижу тебя в круге, – сказала она, стянув резинку с запястья и собрав волосы в небрежный пучок.
Это звучало как вызов.
Я сел и жестом указал ей на свободное место.

В ту ночь, когда Шей встретилась со мной глазами на пике моей боли, я испугался, что она меня видела, но при этом… успокоился? Это было странное ощущение, и я не до конца его понимал.
Когда кто-то видит твою боль и не отводит взгляд, это кажется настоящим подарком, словно тебе наконец позволили быть тем, кем ты являешься, без стыда и осуждения.

Я рано поняла, что в жизни нет настоящих злодеев, есть только люди, которые пострадали так сильно, что забыли, каково быть хорошими.

– Тогда почему я могу так легко залезть тебе под кожу? Если бы это было неправдой, если бы тебе не было грустно и плохо, могли бы мои слова тебя побеспокоить?
– Ты не понимаешь, – спокойно ответил я.
Она понимала.

– Не зови меня солнышком, – сказала она.
Тогда перестань быть такой чертовски яркой.