Век.

Порыв холодного ветра потревожил сад; Бокуто поглубже закутался в шарф винного цвета, чтобы согреться.

Акааши в который раз за неделю шёл по дороге к больнице, засунув руки в карманы толстовки и зарываясь носом в винного цвета шарф, что укрывал от зябкой погоды.

Акааши в который раз за неделю шёл по дороге к больнице, засунув руки в карманы толстовки и зарываясь носом в винного цвета шарф, что укрывал от зябкой погоды.

— Сорок три блядских килограмма.

Казалось, он никогда не перестаёт улыбаться.

Его руки обхватили тёмно-синее одеяло, которым он был укрыт.

— Хей, Акааши?

— Мм?

— Как ты думаешь, когда пойдёт снег?

— Не знаю... Снег ведь непредсказуемый.

— Да, но... Ты... как думаешь, скоро? Или может, в январе?

— Надеюсь. Было бы здорово. Временами, Токио тоже нужен снег.

— Да... Да. Когда он выпадет, я хочу выйти и постоять под ним.

— Не прячь её.

— Что?

— Свою улыбку.

— Почему? В ней ничего та-

— Я её едва видел, — пальцы Бокуто коснулись костяшек пальцев Акааши, и тому хватило этого, чтобы медленно отодвинуть её ото рта, оставляя лишь как опору для подбородка. Он улыбнулся.

Бокуто смотрел на него абсолютно зачарованным взглядом, янтарные глаза пытались запечатлеть то, что, возможно, больше никогда не увидят. В мыслях проносились тысячи слов, но задерживались лишь три, которые он больше всего хотел сказать Акааши. Уже было решившись их произнести, он внезапно осёкся. Его ладонь невольно схватила ладонь Акааши и потянула того вниз, что было неожиданно для них обоих. Бокуто распахнул глаза.

— Я-я думал, ты... удержишься.

— Это было внезапно, — Акааши чуть рассмеялся. — Застало меня врасплох.

— Я... не...

— Всё в порядке, — он провёл большим пальцем по костяшкам пальцев Бокуто. — Сейчас... Всё хорошо.

В безмолвном очаровании Бокуто снова смотрел на Акааши, дольше чем следовало, затем отводя взгляд наверх, затем вниз, затем в сторону. Он отвернулся к окну. Не мог смотреть ему в глаза.

Оба считали, что легче поверить в эту ложь, чем принять надвигающуюся действительность.