Питер Прингл

Мексика была привлекательной еще и по другой, менее научной причине: из-за гваюлы (или гвайюлы) — невысокого кустарника, содержащего тягучий латекс, похожий на сок каучукового дерева.
В 1920-х годах каучуковая промышленность Бразилии пострадала из-за заболевания листьев каучукового дерева, и гваюла на некоторое время стала объектом интенсивных сельскохозяйственных исследований. Быстро развивавшиеся индустриальные страны искали новые и дешевые источники резины, которые бы не контролировались англичанами, доминировавшими на рынке каучука. В конце XIX века англичанин — охотник за растениями — контрабандой вывез семена каучукового дерева из Бразилии, и теперь англичане засеяли так много каучуковых плантаций в своих дальневосточных колониях, что затмили производство бразильского каучука. Для России гваюла могла оказаться источником резины или как минимум каучукоподобного вещества. Зная, что сами мексиканцы не очень интересовались этим растением, Вавилов организовал сбор образцов, как всегда развив бурную деятельность. Он не ожидал, что скоро окажется в центре международного инцидента.

Только что собранный в стране урожай опять был недостаточным. Некоторые критически настроенные сотрудники Института в Ленинграде и на отдельных опытных станциях по Советскому Союзу начали ставить под сомнение вавиловский план использования растительных ресурсов земного шара. Одновременно с этим в центр внимания партийного руководства попал новый советский феномен: «босоногие ученые».

Лысенко провел классический ребрендинг. Слово было новым, но сам процесс отнюдь не являлся научным открытием. Русские источники писали об этом явлении еще в 1858 году. Немецкий физиолог Густав Гасснер исследовал этот феномен в своей лаборатории в конце Первой мировой войны [175]. Американцы проводили полевые опыты с озимыми сортами ржи или пшеницы, установив, что озимые сорта урожайнее яровых.