Ева Холланд

Избегание часто означает сохранение, поэтому давняя идея о том, что нужно «посмотреть в лицо своему страху», остается основой многих способов лечения.

При отсутствии страха в голове оказалось намного больше места.

Согласно подсчетам Уайзмана, с пятнадцати до семидесяти пяти лет человек в среднем может увидеть почти девяносто тысяч сновидений за тысячи ночей сна. В своей книге «Паранормальные явления» (Paranormality) Уайзман пишет: «Вы видите множество снов и переживаете множество событий. В большинстве случаев сны не связаны с событиями, поэтому вы о них просто забываете. Но время от времени какой-то сон вдруг совпадает с каким-то событием. Когда это случается, запомнить сон вдруг оказывается легко

стратегия изменилась: я намеревалась заходить только настолько, насколько могла, чтобы меня не парализовало от страха. Моей целью было создание у себя новой структуры мозга, которая сказала бы: «Все хорошо. Ты в безопасности». Тогда я спустилась бы вниз, пока старая структура не взяла верх снова, и надеялась бы, что в следующий раз поднимусь на полметра выше.

Когда ты почти что встречаешься со смертью, самое странное — это то, что жизнь после этого просто идет дальше. Чудовищность момента не отмечается никакой церемонией или ритуалом, и большинство окружающих тебя людей могут даже не понять, что случилось. У меня не было никаких серьезных повреждений, и я чувствовала себя глупо, размышляя о «почти» и «чуть не».

ничего не знала о травме, о том, как она может заставить проявлять предусмотрительность и бдительность, граничащие с паранойей, как она может заставить человека поверить в то, что, как часто это формулируют врачи, «мир абсолютно опасен».

1980 году ПТСР впервые было включено в «Руководство по диагностике и статистике умственных расстройств» (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders). Это, по крайней мере, формализовало проблему. С того времени в терапии травмы произошла революция, вызванная отчасти притоком военных ветеранов после войны в Персидском заливе и кажущихся бесконечными войн в Ираке и Афганистане после событий 11 сентября. По мере того как накапливался клинический опыт ПТСР, росло и наше осознание поразительного масштаба проблемы. Теперь мы знаем, что ПТСР поражает не только солдат и гражданских лиц, выживших в военных действиях, но и операторов дронов, никогда не покидавших своих мест базирования; специалистов оперативного реагирования, от патрульных до волонтеров, разыскивающих людей, пропавших на шикарных горных курортах; выживших в автомобильных авариях, нападениях и переживших менее явные травмы. Предполагаемое количество американцев, переживающих ПТСР ежегодно, составляет восемь миллионов.

Избегание часто означает сохранение, поэтому давняя идея о том, что нужно «посмотреть в лицо своему страху», остается основой многих способов лечения.

Теперь я знаю, что не нужно делать свой мир меньше, нельзя позволить страху сузить границы жизни, которой живешь. Но знаю я и то, что не нужно стараться, заставлять себя, доказывать себе что-то. Не нужно становиться скалолазом, если тебе не нравится карабкаться на скалы

Я заставлю себя совершить самый смелый поступок, на который способна, всеми чувствами атакую собственную реакцию на страх, и если все получится, то я… изменюсь, так?