Цемент

Ничего, Мотя… Огонь — неплохая дорога… Ежели знаешь, куда шагают ноги и глядят глаза, разве можно бояться больших и малых ожогов? Мы — в борьбе и строим новую жизнь. Все хорошо, Мотя, не плачь. Так все построим, что сами ахнем от нашей работы!..

Стыдно, товарищ завженотделом! Что за паника? Драться надо, а не плакать и не хромать.

Какой вы идеей его взволновали, чтобы он был не шкурник, а сознательный пролетарий?

Да, надо и тут завоевывать жизнь…

Что допустимо мужику — бабе недопустимо.

Так просто, как прежде, я не хочу жить… И подчиняться просто, по-бабьи, не в моем характере…

Ты во мне, Глеб, и человека не видишь. Почему ты не чувствуешь во мне товарища? Я, Глеб, узнала кое-что хорошее и новое. Я уж не только баба… Пойми это… Я человека в себе после тебя нашла и оценить сумела… Трудно было… дорого стоило… а вот гордость эту мою никто не сломит… даже ты, Глебушка…

не слушал ее, отвечал невпопад: следил за нею, старался понять ее, почувствовать всю, пробудить в ней прежнюю молчаливую покорность.

Ты не знаешь, как живут машины… не знаешь… Можно сойти с ума, ежели видишь это и чувствуешь…

— в опорках на босую ногу. И опорки у него будто из цемента, и в цементе — ноги.