Антарктическая одиссея. Северная партия экспедиции Р. Скотта

куском старой смоляной парусины или ворсой со смолой. Каболка – нить, свитая из волокон пеньки по солнцу.

Шкимушка – несколько каболок, свитых вручную по солнцу из волокон пеньки и затем гладко и дочерна вышмыгованных

стойное место в ряду себе подобных, о которых я знаю. Известны, например, «умывание по-каперски» – два пальца окунают в ведро с водой и прикладывают к глазам, «умывание по-комендорски» – кисточкой для бритья растирают мыльную пену по всему лицу. Следовало бы еще выделить весенне-санное умывание – это когда от одного взгляда на снег тебя охва

так освежило внешность Браунинга, что мы все немедля последовали его примеру. Конечно, таким способом нельзя было избавиться от слоя тюленьего жира, образовавшегося на наших лицах, но оно, наверное, и к лучшему – сальная кожа, должно быть, меньше подвержена воздействию мороза. С общего согласия процедура была названа «умывание по Браунингу» и заняла до

нужды, поэтому никто из нас не мылся с тех пор, как летом проходили мимо последней полыньи. Но вот однажды, когда Браунинг вполз из тамбура в пещеру, кто-то заметил на его шлеме снег, который он соскреб головой с потолка прохода, покрытого изморозью. Браунингу сказали об этом, он стянул с головы шлем и обтер его о свою физиономию. Это примитивное умывание

Незадолго до праздника середины зимы или же вскоре после него была предпринята первая за зиму попытка умыться. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы из наших скудных запасов выделить сало для растапливания воды на гигиенические

За редким исключением физическое благополучие составляет тайную цель самых честолюбивых порывов.

Период депрессии, охватившей партию в конце февраля, сменился непоколебимым оптимизмом, который, усиливаясь, стал нашей главной опорой. По мере того как мы справлялись с разными жизненными невзгодами, в нас крепло убеждение, что мы выдержим, хотя имевшегося в запасе мяса и при половинном рационе могло хватить только до конца июля.

раньше, когда голод становился невыносимым, а другую – в обед.

ской политики. В завершение разгорелась трехсторонняя дискуссия о том, как наиболее эффективно и экономно распорядиться тем единственным сухарем, который нам выдавался на день. У каждого был свой испытанный метод: Кемпбелл съедал сухарь за завтраком, Левик – часть за завтраком, остальное – с обоими супами, я же одну половину уничтожал в полдень или чуть