Девушка, которая искала чужую тень

Что вам на это сказать? – рассмеялся старик. – В мои годы радуешься любой болячке – хоть так понимаешь, что жив.

В одной из статей психолог описывал классический эксперимент, демонстрирующий, что испытуемые легче идентифицируют собственное изображение, если снимок приукрашен. «Мы скорее опознаем себя в образе, не отражающем наших недостатков. Вероятно, склонность переоценивать себя – одно из полезных эволюционных приобретений. Ведь она помогает индивидууму завоевать внимание полового партнера или занять лидирующие позиции в социуме», – делал вывод автор. Далее он указывал на таящуюся в этой «склонности» опасность:

пресса оставляла в тени множество других пар, менее показательных, но, возможно, именно в силу своей ординарности лучше свидетельствующих об истине.

И наследственные факторы, и среда оказывают на личность неослабевающее влияние на протяжении всей жизни, писала фон Кантерборг. Нас привлекают только те ситуации и авторитеты, которые стимулируют нашу генетическую предрасположенность, и наоборот. Разумеется, нельзя недооценивать роль культурных и экономических предпосылок. Они задают нам неравные возможности «на старте» и, по всей видимости, формируют наш менталитет и ценностную систему. И все же решающее влияние остается за переживаниями, которые мы ни с кем не делим. Не заметные постороннему глазу, они тем не менее ведут нас по жизни.

В конце концов оба пришли к великодушному выводу, что простить можно практически все, даже намеренное унижение. Так Лео примирился с Иваром. Теперь он смотрел на Эгрена как на человека, который просто не может быть другим. Одни лишены музыкального слуха, другие застенчивы, а Ивар Эгрен злой. В этом его слабость, к которой Лео отныне относился со всей возможной снисходительностью.

Прискорбно, что люди делают орудием своих слабостей даже божественные законы.

Чужая жизнь лишь со стороны выглядит красиво. Но тогда Дэн еще не думал об этом.

Так к Джанго добавились Джон Скотфилд, Пэт Мэтини, Майк Стерн и другие современные джазгитаристы.

Хольгер верил, что еще можно подняться, даже с копьем в спине. Именно поэтому он и был таким нытиком и занудой.

В последний раз мы с ним говорили об этой скульптуре, – она махнула рукой в сторону святого Георгия. – Хольгер спросил, что меня в ней так восхищает. И я ответила, что никогда не смотрела на нее как на памятник какому-то воинскому подвигу. Я видела только Дракона, на которого напали. Тогда Хольгер сказал, что понимает меня, и спросил насчет пламени, которое изрыгает Дракон. И я ответила, что это тот самый огонь, который горит в груди всех несправедливо обиженных. Он может превратить каждого из нас в кучку пепла, но может и придать силы для ответного удара. Здесь я имела в виду в первую очередь тех, кому повезло, как мне, кому посчастливилось общаться с Хольгером, беседовать с ним и играть в шахматы…