Орлеон

Орлеан это городишко, давным давно заблудившийся где-то в Кулундинской степи — и этим про него всё сказано. Образ не новый, идеальное место для фильма ужасов: таких раскидано по России тысячи, снимать можно просто местных жителей. Живут здесь довольно странные люди, из самых неприятных — парикмахерша Люда, хирург Рудик и дознаватель (следователь) Неволин. У Арабова всегда немного действующих лиц, он дает себе больше времени «порыться» в отдельных персонажах. От раскопок в тайной жизни каждого из этих троих, от убогости и запущенности города становится противно, и приходят мысли о палке, которую перегнули; но появляется четвертый главный герой, и всё становится на свои места.Этот четвертый — арабовский Воланд, дьявол, дело которого напомнить людям о совести. Автор доводит облик бедного, забытого и несчастного города до белого каления — из этих мест много лет назад ушла не только материальная сторона жизни, но и сам дух человеческого жития, его моральный стержень, его совесть. Люди здесь уже не люди, а какие-то другие существа. То есть любой заброшенный Богом город, по Арабову, превращается в съеденный червем огрызок не в те моменты, когда выключают свет и перестает ездить транспорт, а тогда, когда человек начинает считать эти вещи нормой. Когда он впускает всеобщую запущенность внутрь себя, когда он забывает, что кроме посторонних, которые могут осудить, нужно в этом же смысле бояться и самих себя. Вот четвертый, «экзекутор» Павлючек и пришел расправиться с этой троицей, с этим людом, с этим городом; не без сопротивления. Вообще не только город здесь совсем не нов; сама идея сюжета вообще чуть ли не классическая. Но Арабов описывает ее по-новому: за тем, как борются грешные с мессией, как они обращаются к себе, и все равно приходят к выводу, что они правы — смотреть смешно, и не по совести, а просто автор много с ними шутит. Это книга о потере совести, которая все же оставляет вас жить дальше без всяких исповедей. Поэтому из того, что помешает чтению, можно отметить лишь откровенную «киношность» текста — сцены, не успевая разогнаться, выключаются из сети питания, а перед вами уже другой слайд; и аллегории, с которыми автор уж точно перегнул палку, как будто текст и создавался ради них — здесь ураган похож на прочистку горла чудовища, писсуар сравнивается с забытой душой, усы с тронутыми оттепелью сосульками, а губа с «кожурой примороженного граната». Их слишком много, и некоторые из них, эмм, просто странные. Если все это не страшно — берите и читайте.