Златою злостью ватник подпоясав…»

Стихи копились да копились, и время сборнику пришло.
И вместилась в сборник и «сребровечная» тоска, и «златая злость» моя. Которая, на поверку — добро.
Добро, сжимающее кулаки ради того, чтобы упрямо стерпеть хлещущие волны разного рода пластмассовой мертвечины.
И опрокинуть океан, обитатели которого окрестили поэзию мертвым жанром.
Опрокинуть — плевком в ваши холёные лица.