Реквием

— Лина, еще не поздно. Не важно, что ты сделала на другой стороне. Мы сотрем это, мы начнем с чисто­го листа. В этом вся суть. Мы можем убрать это все: прошлое, боль, всю твою борьбу с трудностями. Ты можешь начать сначала. Секунду мы смотрим друг на друга. Ла тяжело ды­шит. — Все? — спрашиваю я. Ла пытается кивнуть и кривится, снова натолкнув­шись на мой локоть. — Страх. Несчастье. Мы можем убрать это. Я ослабляю давление. Ла жадно втягивает воздух. Я наклоняюсь к самому ее лицу и произношу то, что однажды, целую жизнь назад, сказала мне Хана: — Видишь ли, нельзя быть счастливым без того, чтобы иногда бывать несчастным.

— Сколько их было? — спрашивает у Корал Пайк. — Пять? Семь? Десяток? Ну, давай же! Ты долж­на сообщить нам хоть что-то про…
— Я хочу знать почему? — перебивает его Алекс. Хотя он говорит негромко, все тут же замолкают и прислушиваются к нему. Мне ужасно нравилась эта его способность овладеть ситуацией, даже не повышая голос, его непринужденность и уверенность.

Теперь я могу признать, что я, должно быть, любила Лину. Не противоестественным образом, нет — но мои чувства к ней явно были своего рода болезнью. Иначе отчего какой-то человек способен разнести тебя вдребезги — и заставить чувствовать себя цельным?

Теперь я могу признать, что я, должно быть, любила Лину. Не противоестественным образом, нет — но мои чувства к ней явно были своего рода болезнью. Иначе отчего какой-то человек способен разнести тебя вдребезги — и заставить чувствовать себя цельным?

Я заключу с вами договор: я буду это делать, если это будете делать вы, отныне и навеки.
Сносите стены.

Сносите стены.
В конце концов, именно в этом суть. Вы не знаете, что произойдет, если вы снесете стену. Вы не можете заглянуть через нее, не можете узнать, что это прине­сет — свободу или гибель, развязку или хаос. Это мо­жет быть рай, а может — крушение.

«Кто прыгает — может упасть, но может и взлететь».

Я не собираюсь больше убегать, — говорит он.
— Я не хочу, чтобы ты убегал, — говорю я ему.

Кто прыгает — может упасть, но может и взлететь».

Невозможно сказать ему, что я по-прежнему лю­блю его.