По-разному трансформировались в соцреализме и многие элементы романтической эстетики. Так, если, в соответствии с романтической иронией, романтический герой губит идеал, то соцреалистический герой этот идеал воплощает (здесь, впрочем, имеются и черты сходства: титанизм романтического героя в его борьбе с враждебными силами природы, стихиями и т. д. сродни его соцреалистическому протагонисту). Конфликт мечты и реальности (проза жизни и поэзия мечты) обусловлен романтическим пониманием как мечты (прекрасное, совершенное, недостижимое, непостижимое разумом), так и самой реальности (низка, бездуховна, пронизана мещанством). Отсюда отрицание последней как обыденного и прозаически ограничивающего. Отсюда и обращение к иррациональному, сверхчувственному, склонность к гротеску и фантастике. Все это противопоказано соцреализму. Не менее чужд ему характерный для романтизма конфликт личности и общества и одинокий романтический герой, воплощающий идею тираноборчества. Сильная личность, восстающая против законов общества, — образ, принадлежащий в соцреализме исключительно прошлому. Оттуда черпает он и свой интерес к фантастическому, которое должно представать здесь в «формах самой жизни», даже если речь идет о героях национального фольклора или сказочно-фантастических персонажах: таков сам «народный академик» Лысенко и производимые его волшебной наукой агрономические чудеса.
И все же брак соцреализма с романтизмом был куда более прочным, чем может показаться. Соцреализм как популистский политико-эстетический проект, как эстетика режима, давно утратившего всякие связи со своими марксистскими просветительскими истоками, оказался созвучным романтическому антипросветительству, романтической реакции на просветительский рационализм. С той лишь разницей, что соцреализм, будучи политически инструментализированным проектом, не отменяет, но синтезирует противоположные начала в целях идеологической манипуляции ими. Так, если романтизм противопоставляет просвещенческому культу разума — культ природы, а просветительской идее прогресса — идею возвращения к корням, соцреалистический госромантизм соединяет одно с другим, диалектически утверждая идею прогресса через Большой возврат.