Реквием машине времени

Когда говорят все, трудно выделить истину из словесного сора.

чудо — событие, описанное людьми, услышавшими о нем от тех, кто его не видел

Существует только один заменитель воображения — опыт

Ответы слишком неопределенны. После выключения мы можем «вывернуться наизнанку» – оказаться в другой Вселенной и с другими свойствами материи, можем «прыгнуть» в прошлое на несколько миллионов лет или в будущее на столько же – для вечности все едино, что миллион лет, что краткий миг, наплевать ей на то, будет ли вообще существовать человечество.

– Раз уж зашел этот разговор, ответьте на два вопроса. Что произошло на самом деле?
Тихое потрескивание в наушниках, словно неведомый собеседник задумался, стоит ли отвечать. Наконец прозвучал знакомый баритон:
– Родилась Вселенная.
– Но ведь она родилась давно, около двенадцати миллиардов лет назад!
– И да, и нет. Нет вещи более относительной, чем время.

– Судьба мира… – сказал Ромашин так, что улыбка застыла на губах инспектора. – Помните философское определение времени? Время – это имманентное свойство мира, связанное с характером происходящих в нем изменений. Смысл фразы ускользает, прячется, несмотря на то, что все слова известны и понятны. Теперь мы точно узнали, что время – основа мироздания! Жаль, что поздно…
– Может, еще не поздно?
– Может быть. Как выразился Златков, есть великая надежда! Надежда на то, что человек одновременно беспомощен и всемогущ.

– Да, – очнулся Златков. – Это лишь предположение, но уж очень хорошо оно укладывается в прокрустово ложе имеющихся данных. Всю информацию, все догадки и гипотезы, теоретический аппарат хронофизики и физики вакуума, общей теории поля, космологии и теории сингулярных состояний я вложил в большой интелмат Академии наук и получил ответ: хроноген «провалился» в самое начало времени, к моменту рождения Вселенной, и, возможно, именно в этом причина Большого Взрыва, взрыва космического «яйца»

М-да, любопытно. Многовато гипотез, не правда ли?
– В том их и слабость. Правда, истина бывает многолика. Может быть, она и в нашем случае лежит на стыке многих гипотез? Путь к ней один – познание.

Не каждому дано мыслить глобально, думал Костров, вспоминая свои поступки, разговоры, решения. Не от этого ли появляется иногда смутное недовольство собой, мелкостью собственных желаний и решаемых проблем?

– Знания – это сомнения, оставшиеся неопровергнутыми, – изрек Рузаев известный афоризм, но вопреки его надеждам никто не откликнулся на шутку.