Георгий Андреевский

Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
Разнообразна и противоречива жизнь Москвы на рубеже XIX–XX веков. Уютная патриархальность московского быта взрывается здесь сапогами нового времени, неотвратимой тяжёлой поступью века электричества и металла, мировых войн и революционных потрясений. Автор книги, привлекая обширнейший документальный материал, погружает читателя как в мирный неспешный ритм купеческой и мещанской Москвы конца XIX века, так и в предгрозовую атмосферу, которая ощущалась в Первопрестольной в начале века двадцатого. Со свойственной ему любовью к подробностям, которые и составляют суть повседневной жизни, Г. В. Андреевский, словно опытный гид, путешествует по лабиринту московских улочек, встречая на своём пути разных «типов и типчиков» — от обитателей московского дна до сильных мира сего, — время от времени обращаясь к более ранним событиям либо к годам своей молодости.
This book is currently unavailable
866 printed pages
Have you already read it? How did you like it?
👍👎

Impressions

  • kittymarashared an impression2 years ago
    👍Worth reading
    💡Learnt A Lot
    🎯Worthwhile

    Унитазы, блин, в цветочек

    Все бы ничего, но не знаю, право слово, пошто оно названо повседневной жизнью конкретного населенного пункта. Потому что с самого начала автор зачем-то сообщает "а вот какие курьезные историйки случались в разных городищах и селищах российской империи", "а вот какие балы закатывали в санхт-питерсбурхе и вообще там было суровей, чем в московии во всех отношениях". Нет, это, конечно, тоже интересно, только зачем оно надо в контексте жизни и нравов москвичей, простите? Ибо в результате получается какая-то несуразная солянка из несочетаемых между собой элементов, вообще-то.

    Дальше больше, то есть автор вовсю разгулялся и пошел чесать языком о том, какие у него взгляды на религию и политику и так далее того времени. Зачем оно надо, еще раз простите, неоднократно спрашивала я себя, с легким изумлением поглядывая на заголовок книги. И насколько это этично, если уж на то пошло. Ибо вот лично меня ни разу не волнует авторское мнение на сей счет, а мне довольно-таки навязчиво втюхивают его вперемешку с основным блюдом.
    Ясно-понятно, что впечатление от книги оказалось слегка подпорчено, как множество товаров в московских лавках, что были не первой свежести зато под фальшивыми торговыми марками "прямо из-за границы".

    А так, конечно, почерпнула много интересного. И унитазы при общей антисанитарии продавались зафокстроченные, расписные в цветочек. И понаехавших было свыше крыши, ибо работы в столицах непочатый край. Очень жаль было малолетних сироток, которых безнаказанно мытарили, насиловали и растлевали хозяева, и угнетаемых артисток с работницами. Учителя-бедняги просто не видели просвета. Днем - учи, вечером - вылавливай шальных гимназистов и гимназисток, ибо нечего шататься по городу и ходить в концерты, пока малой. Студенты - те вообще просто дерзили, а царь с сановниками неистово гневались. Приличные люди ни разу не уважали жандармов, ибо сами понимаете. Монахи фестивалили в бесконечном блуде. Этот момент даже стал интересен, так как автор почему-то уделил внимание исключительно пакостям. Но ведь были и образцовые служители культа. Как-то однобоко оно прозвучало.
    Вообще, авторские симпатии видны, как на ладони. И это так-то неправильно. Ибо в подобных делах необходима беспристрастность, между прочим.

    А в целом, достаточно подробно, наглядно и доходчиво описано, как москвичи рождались, миловались, ругались, учились, развлекались, судились, питались, болели и умирали. И можно было бы поставить за работу "пять с плюсом", но супротив правды я пойтить никак не могу. Поэтому рисую цифру "три".

Quotes

  • Dmitry Beglyarovhas quoted7 years ago
    На Ходынском поле удар молнии поразил трёх человек и две лошади. Услышав об этом, из Петровского парка и Зыкова, когда дождь стих, посмотреть на происходящее потянулись толпы людей. Им открылась страшная картина: стояли два воза с кондитерской посудой и мебелью, около них две запряжённые мёртвые лошади, а рядом находились два мужика, состоявшие при возах. Они были врыты по пояс в землю. Сделали это солдаты, поскольку, согласно поверью, людей, ушибленных молнией, следует закапывать в землю, чтобы электричество ушло. Один из закопанных был мёртв. Его накрыли белой простынёй. Сострадательные люди бросали на эту простыню монеты и кредитные билеты. Рядом с трупом был врыт в землю возчик с окровавленной головой. Поодаль от него на земле лежал умирающий. Его окружила толпа. Рядом, на коленях, стоял старый священник в полном облачении со Святыми Дарами и громко читал: «Верую, Господи, исповедую…» Толпа слушала молитву, обнажив головы.
  • Dmitry Beglyarovhas quoted7 years ago
    В преступной среде существовала легенда о так называемой «воровской свече». Суть её состояла в том, что если из убитого человека натопить жира и сделать из этого жира свечу, то, какое бы ты преступление ни совершил, тебя никогда не разоблачат и не поймают.
  • Dmitry Beglyarovhas quoted7 years ago
    летом, как на дачу, на кладбища перебирались бродяги из трущоб. Они воровали с надгробий мраморные и металлические кресты и сбывали их за стакан водки кому придётся. На кладбищах пасся скот кладбищенского причта и шла торговля памятниками. Их воровали тут же, с могил, и продавали как новые.

On the bookshelves

fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)