Беру от неба — тишину

В поэзии люби не имена, Не модой продиктованные строки, Но мудрые душевные уроки…
Вера Северьянова

Слышу, слышу, как скребутся
В почках листики весной.
Почки?.. те, вот-вот прорвутся.
Изумрудною волной

Нас накроет. Сколько счастья!
Ах, весна, в который раз
Ты решаешь в одночасье
Все неясности за нас.

Город — тонет, просто, тонет.
Тонет улица моя.
Всюду листья, листьев — море.
Покажите! Где земля?!

Нет земли, весна — всё смыла.
Наводнение? — Нет — мимо! —
На-лис-то-ви-е пришло…

Ах, как хочется поплавать,
Окунуться в этот шум.
Смыть листвою небывалой
Горечь охвативших дум.
Смыть усталости зимовья —
Через край рванувшей жизнью.
Я кладу вам в изголовье —
Самый настоящий… листик.

Он — прорвался, значит, есть же —
Есть же выход! — не тупик!
Ай, листва! Айда — за нею!
Через немощь — напрямик.

Огненной, водной, земной
иль воздушной…
Всё, что угодно, душа, только — знай:
Здесь, на Земле, надо быть —
просто… нужной.
Может быть так начинается рай?..

Не со свечений вселенских вибраций.
Хоть и для них есть работа в раю.
Ты на Земле, начинай не с оваций —
С самого тихого: благо — дарю.

Что же за благо, которое дарят?
В чём его сила, душе — вопрошай!
Я ж не отвечу. Не то, чтоб не знаю
Просто для каждого вздоха… — свой рай

Вставлял страницы в жизнь, как в книгу,
Искал и находил ответ.
И силой слога главы двигал
Как вагонетки — на просвет.

И всякий раз, когда ломалась
От тяжести земная ось,
Я подставлял хребет — как шалость,
Таща поклажу на авось.

Шутя, — в серьёзность превращалась
Моя исписанная жизнь,
И в книгу — новое вплеталось
И больше мёдом не казалось,
А выгибало стеллажи.

Я переписывал, надеясь,
Убрать страничный перегруз,
И, даже, как-то раз, осмелясь,
Воскликнул: «Боже! Не боюсь!

Я не боюсь Тебя, я — верю!
Я верю — Ты меня простишь.
За то, что я дерзнул измерить
Собой подаренную жизнь».

А вокруг гудят шмели,
Дворников шипят метёлки.
А вокруг — весна и жизнь,
Все в отлучке, в самоволке.

Боже, как мне с этим жить —
Распечатанным конвертом.
Мне обратно не сложить
Не скрепить весну обетом.

Боже, я всего лишь раб.
Что раб может в этой жизни?!
Научи меня, я слаб —
Безмятежной правдой мыслить.

Научи не напоказ
Быть рабом, а быть на деле.
Чтоб не мучил каждый раз —
Запах лапниковой ели

Тебе не вынуть из глубин
Сокровищ — спящей окарины.
Тебе не вынуть из глубин
Твоей души — незримый свет.

Доколе спящие в снегах
Непокорённые вершины
К тебе не спустятся с вершин
Всех, прожитых тобою лет.

Не наследить — оставить след.
Горсть зёрен бросить в землю мира.
Взрастить певца, а не кумира.
Оттеночно продолжить цвет.

И славить вечное — в полотнах,
И славить вечное — в стихах.
Держать сокровище в руках —
То самое, что в малых крохах —

Дано, нет, собрано тобою —
Любовью, названное кем-то.
Так, перерезанная лента —
Становится, порой, рекою.

И ты плывёшь, след оставляя,
Тот малый, что хранит вода,
Лишь берегами отмечая,
Вслед уходящие года

У печали своя печаль.
Свои горечи, слёзы — тоже.
Знаю я, что она грустит,
Когда мне хорошо, и всё же…

Я люблю эту светлую грусть —
Эти вздохи о чём-то большем…
Не могу стихом — не возьмусь.
Про неё отмолчаться… — проще.

Наша речь течёт из сердца
И впадает в океан.
Там всему найдётся место —
И молчанью, и словам.

Океан хранитель речи.
Слышишь, как поёт прибой:
Соль земли идёт навстречу
С каждой новою волной.

Соль земли, в чём твоя сила?
Может в том, что каждый раз,
Ты так щедро и игриво
Даришь новый день и час.

Пусть не час — минуту… — меньше,
Пусть мгновение, но всё ж,
Я купаюсь в этой речи —
Растворённых солью звёзд.

Я пишу лучами тексты.
С океанскою волной —
Мне не кажется отвесным
И опасным берег мой.

С каждой вдохновенной строчкой,
Возвращаясь в океан —
Становлюсь песчинкой — точкой,
Становлюсь волной словам.

Слышишь, как шумит накатно?
Разве можно, не писать?
Пусть стихи мои — тетрадны.
Океан — моя тетрадь!..

На стыках секундных ищите ответы.
На стыках, где между «уже» и «ещё» —
Все тайные смыслы, энигмы, секреты
Ждут час, чтоб начать воплощенье своё.

На стыках дня с ночью и в пересеченьях
Всех минусов с плюсами, яви и сна —
Скрывается то, что здесь —
меньше мгновенья,
Но глубже, чем бездна его глубина.

На стыке, где знания не различимы,
А с первой строки говорит эпилог —
Хранятся для будущих следствий —
причины,
Начало начал и итогов итог