Черный Баламут. Книга 1. Гроза в Безначалье

Язык мой – враг мой; сдерживать трудно, засунуть некуда, а отрезать больно.

Скромность является добродетелью, если под рукой нет других», как сказал один мудрец.

За последние годы ученик Парашурамы научился скромности… нет, пожалуй даже – скрытности. «Скром

Вдох, выдох, пауза; вдох, выдох… Сто и восемь раз, потом тройная пауза – и все начинается заново.

А кто знает, тот не скажет

Мудрый не радуется триумфу и не страдает после разгрома,

Сила только тогда сила, когда сильный способен от нее отказаться; а трезубец Шивы плохо подходит для охоты на речных выдр

выворачивая ветками-сухоростами, выстраивая языком жестов, которым общаются с Мирозданием нелюдимые аскеты-йогины…

Так однажды, осчастливив раджу ангов-слоноводов своим присутствием, я нарочно выпил отравленную мадхаву[26] – раджа, не столько еретик, сколько придурок, захотел полюбоваться результатом.
Чувствовать в себе яростно-обреченные метания отравы походило на любовь Калы.
О том, какое покаяние было назначено любознательному радже, можно узнать – если, конечно, кому-то из-за такой ерунды захочется спускаться в смоляные бездны Преисподней ниже того яруса, где коротают вечность убийцы брахманов.

Ну, тогда остается брак по обычаю гандхарвов, – подытожил я. – Без церемоний, по любви и обоюдному согласию…