Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства

Привыкшие к византийской роскоши русских храмов имперские чиновники восприняли суровый в этом отношении ближневосточный аскетизм церквей Грузии как несомненный признак нищеты и упадка самой церкви как института. Конечно, церковь в Грузии в тот период переживала далеко не лучшие времена, и это не могло не отразиться и на внутреннем убранстве храмов, еще более усилив его «минимализм». Однако грузинская традиция изначально не предполагала обилия золота как в убранстве храма, так и в одеянии самого духовенства, что считалось важным элементом храмового действа в русских церквах. Хотя этот аскетизм никогда не доходил и до «крайностей» христианского Ближнего Востока. Кроме того, бедность церкви и скромная жизнь духовенства сами по себе для данной части христианской ойкумены были делом вполне обычным, поскольку бедность является евангельским идеалом и как таковая не считается во Вселенской церкви оскорблением веры.

История древнего Израиля вращалась вокруг дома царя Давида, в истории России ту же роль играли Рюриковичи

Уже Киевская Русь понималась иногда как новый христианский Израиль (митрополит Иларион), но Московскую Русь постоянно и систематически отождествляли с ветхозаветным царством избранного народа.

людей Серебряного века привлекала не столько «национальная» сторона учения, сколько скрытые в нем апокалиптические предсказания.

Судьбою павшей Византии Мы научиться не хотим, И все твердят льстецы России: Ты – третий Рим, ты – третий Рим…