Ставка на слабость

, что наличие многих означает отсутствие единственной.

– Может, мне плеснуть себе в лицо серной кислоты? – поинтересовалась я.
– Лучше завести стоящего мужика, при котором все остальные будут облизываться на расстоянии.
– Стоящий мужик – это, конечно, ты?
– Когда ты стараешься думать, у тебя неплохо получается.

Сколько бы ты ни пытался выглядеть лихим парнем с развитым чувством юмора, у тебя на лице написано, кто ты.
– И кто же я?
– Ты не из тех, кто станет делиться. Повадка у тебя волчья.
– И все это ты прочитала в моем лице? – Он покачал головой. – Надо что-то делать с физиономией.

За соседним столом появилась очень забавная троица: сокрушительно красивый блондин и две дамы неопределенного возраста, которые, несмотря на слой штукатурки, упорно тянули на его маму.

– Генетическая память вещь серьезная. Возможно, именно ваша уважаемая прабабка открыла объятия моему прадеду, что и задержало его в этом городишке ровно на восемь веков.
– Оставь покойницу, – грозно сказала Люська. – Женщины нашего рода всегда отличались хорошим вкусом.
– Образчик вашего хорошего вкуса я недавно видел, воняло от него, не приведи господи, – сказал Равиль, запихивая в рот второй бутерброд.

– Побойтесь бога, мадам. Я ем свинину, водку пью, приветствую эмансипацию, какой же я после этого мусульманин?
– Ни то ни се хуже всего, – со вздохом заметила Люська.

Я кивнула и через пару минут, выходя из квартиры, оступилась и упала на Равиля. Он широко раскинул руки, насмешливо мне улыбнувшись.
– У него оружие, – сказала я.
– Девочка, кто ж сейчас ходит без оружия? Дураки и воры. У тебя чудные ручки, захочешь еще раз обыскать меня, только шепни.

– Ну и как твое имя? – спросил Денис. То, что он видел, ему явно не нравилось.
– Меня зовут Равиль.
– О, татарина черт принес, – сплюнула Люська. – То-то у меня с утра изжога.

– Мне показалось или ваш приятель на диване немножко мертвый?
– Да, он пахнет, – согласилась я.
– Не скажешь, что это приятно, – покачал он головой.

Я тоже его разглядывала с большим усердием. Лет ему было тридцать пять или немногим больше, смуглый, темные волосы, но глаза вовсе не карие, а светлые, медового оттенка, небольшие и насмешливые. На нем был шикарный костюм серого цвета, купленный за доллары, и темно-синяя рубашка. Был он чисто выбрит и недавно из парикмахерской: густые волосы подстрижены и тщательно уложены. Сидел он, небрежно раздвинув ноги, и по очереди нас разглядывал. Очень милый парень, если его не трогать. Ну а если кому-то и вздумается его прижать, то для этого только и надо, что быть крутым, ловким и крупным малым в отличной форме.