Перстень Дарины

Людям всегда кажется, что их судьба — особенная, не такая, как у всех, что их бедствия — небывалые, не виданные миром. А я тебе напомню мудрые слова: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “Смотри, вот это новое”, — но это было уже в веках, бывших прежде нас…» Так сказал Экклезиаст.

Ольга всегда почитала ум и познания своей крестной. Елена почти наизусть помнила книги Ветхого и Нового Завета и часто искала в них утешения. В ее роду было несколько служителей церкви; родной дядя Елены одно время возглавлял Черниговскую епархию. А единственный сын Елены, священник, отец Михаил, год назад погиб в Пере­яславле во время монгольского погрома. Елена родила его в юном возрасте, рано овдовела и больше не выходила замуж, жила при монастыре. Она дружила с Серафимой, матерью Ольги, хотя и была старше подруги на десять лет. Когда Серафима безвременно умерла, Елена стала по-матерински опекать четырнадцатилетнюю Ольгу. Через три года после смерти матери Ольга вышла замуж за боярина Леонтия Колывановича, но по-прежнему не забывала свою крестную.

Сейчас, когда все близкие погибли, а Елену сжигала лихорадка, Ольга чувствовала себя как пловец в бурном море, теряющий последнюю соломинку, за которую пытался ухватиться.

Между тем Елена, превозмогая собственную боль, старалась вдохнуть силы в слабеющую душу Ольги. Протянув руки к огню и зябко передергивая плечами, она смотрела на крестницу и продолжала говорить:

— Ты не одна сейчас в такой горести, многим пришлось и похуже.