Лисья тень

Я видел ее краем глаза, ощущал ее присутствие и разрывался между болезненным стремлением защитить ее и желанием отрубить ей голову.

Паук не сразу сплетает паутину, альбатрос не может перелететь океан за пару ударов крыльями. Многим кажется, что им предстоит что-то неосуществимое, и все же они как-то справляются, а все потому, что просто… берутся за дело.
Шаг за шагом

Юмеко извивалась всем телом и хлопала в ладоши в такт музыке. Наблюдая за ней, я затаил дыхание и вдруг поймал себя на том, что не могу отвести взгляд. Волосы у нее растрепались, кожа сияла в свете фонарей. На краткий миг она меня зачаровала.

огда-нибудь встречала диких псов? — Он вновь нахально улыбнулся. — Если им покажется, что у тебя есть еда, они будут неотступно идти за тобой, но попробуй их приласкать — они перегрызут тебе горло.

По ощущениям сад напоминал меня, наряженную в изящное, но неудобное кимоно, которое должно всех восхищать, но которое все равно ужасно хочется снять, чтобы двигаться и дышать свободно.

Учитель Исао любил говорить, что даже самый крохотный камешек, если его кинуть в пруд, оставит круги, которые будут расходиться и шириться непредсказуемым образом.

забота о душе не менее важна, чем забота о теле.

Видишь ли, обычно мне не пробиться сквозь защитную стену Тацуми — он тщательно сдерживает свои эмоции и не дает мне ни малейшего шанса проникнуть в сознание. Но, с тех пор как появилась ты, его бдительность с каждым днем таяла. Ты его отвлекаешь, заставляешь испытывать чувства. Заставляешь думать о том, кто он такой и чего хочет. Именно это мне и требовалось. Сегодня, к примеру, последние его мысли перед тем, как утратить надо мной контроль, были о тебе

Я буду любить тебя. Я опутаю тебя любовью и больше никуда не отпущу.
Последние слова раздались прямо над моей головой, и Хакаимоно угрожающе запульсировал в моем сознании. Не глядя вверх, я инстинктивно упал на руки и вдруг почувствовал, как кто-то схватил меня за рукав. Вскочив, я развернулся: с потолка свисало огромное существо, восемь хитиновых лап взяли в кольцо то место, где я стоял секунду назад.
— Хитрый маленький жучок!
Чудовище расправило лапы и опустилось, а потом, щелкая когтями по полу, повернулось ко мне. Я увидел голову и туловище красивой женщины, приставленные к телу гигантского паука. Человеческую половину прикрывало элегантное черно-красное кимоно, но на фоне паучьей части оно выглядело до нелепого крошечным. Нависнув надо мной, дзёрогумо [6] склонила голову набок и улыбнулась. Крошечные черные клыки сверкнули между полными красными губами.
— Кто это у нас тут? — с придыханием спросила она, когда я резко сел на корточки и схватился за меч. Хакаимоно, беспощадный и яростный, встрепенулся у меня в голове, обостряя мои чувства, наполняя воздух запахом крови. — Мальчик? Ты забрел ко мне в логово, потому что искал меня? — Она склонила голову на другую сторону. — Ты не похож на тех, кого присылает ко мне Хинотака. Те сперва гордые, а потом так сильно трясутся, мечутся, как перепуганные сверчки. Но ты… ты не боишься. Восхитительно.
Я молчал. Страх — самое опасное чувство на свете, его первым изгнали из моего тела. Сенсей учил меня, что страх — это отвращение, которое мы питаем к боли и страданиям. Самурай, встретив голодного медведя, боится не самого хищника, а того, что он может с ним сделать. Боится когтей, способных разорвать его плоть, зубов, которые могут выгрызть жизнь из его костей. Меня научили терпеть то, что многие вытерпеть не в силах; слабость из моего тела выбили, выжгли, вырезали, выдрали, и оно стало оружием. Я не боялся ни боли, ни смерти, потому что моя жизнь мне не принадлежала. Гигантская человекоядная женщина-паук пугала меня не больше голодного медведя. В худшем

Наблюдая за ней, я затаил дыхание и вдруг поймал себя на том, что не могу отвести взгляд. Волосы у нее растрепались, кожа сияла в свете фонарей. На краткий миг она меня зачаровала.