Война с саламандрами (сборник)

Господа, четыре пятых земной поверхности покрыты морем; бе­зусловно, это чересчур много; необходимо изменить поверхность нашего мира, перекроить карту морей и суши

Князь сует ей сто крон, а Клара от обиды давай реветь. Она, бедняжка, никогда не видела сотенной бумажки. Пришлось мне дать ей одну крону.

Три дня я ходил, как овца в вертячке

как овца в вертячке

Прокурор тоже не дал себе много труда; он обрушился на присяжных, напоминая им, что накануне они уже вынесли два оправдательных приговора, и в какую же, мол, пропасть скатится человечество, если народные судьи по своей безответственной снисходительности и мягкости будут оставлять безнаказанным всякое преступление?

Но он, знаете ли, с помощью своих микстурок мог делать, что хотел. Мог, например, соорудить медузу с мозгом Сократа или червяка длиной пятьдесят метров. Но так как в нем не было ни капли юмора, он забрал себе в голо­ву создать нормальное позвоночное или даже человека

— Вы, следовательно, увлекаетесь и нашей историей?! — радостно воскликнул я.

— Безусловно, — отвечала саламандра, — в особенности белогорским разгромом и трехсотлетним порабощением. Я очень много читал о них в этой книге. Вы, должно быть, очень гордитесь своим трехсотлетним порабощением. У вас была великая эпоха.

— Да, тяжелая эпоха, — подтвердил я, — время бед и унижений.

— И вы стенали? — наш друг с жадным интересом пожирал нас гла­зами.­

— Стенали, невыносимо страдая под ярмом жестоких поработителей.

— Ну слава богу, — с облегчением перевела дух саламандра. — В моей книжке именно так и написано

Этого я вам не скажу, коллега. Есть, знаете ли, такие методы, которые и в вашем министерстве еще не известны...

Вскоре после полуночи — была ясная, лунная ночь — министерша услышала шаги в библиотеке. С отвагой, присущей женам видных деятелей, она на цыпочках подошла к двери в эту комнату. Дверь была распахнута настежь, один из книжных шкафов — открыт. Перед ним стоял министр в ночной рубашке и, тихо бормоча что-то, с серьезным видом перелистывал какой-то толстый том.

— О господи, Владя, что ты тут делаешь? — воскликнула Божена.

— Надо кое-что посмотреть, — неопределенно ответил министр.

— В темноте? — удивилась супруга.

— Я и так вижу, — заверил ее муж и сунул книгу на место. — Покойной ночи! — сказал он вполголоса и медленно пошел в спальню.

Божена покачала головой. Бедняга, ему не спится из-за этого проклятого письма.

Утром министр встал румяный и почти довольный.

— Скажи, пожалуйста, — спросила его супруга, — что ты там ночью искал в книжном шкафу?

Министр положил ложку и уставился на жену.

— Я? Что ты выдумываешь! Я не был в библиотеке. Я же спал как убитый.

— Но я с тобой там разговаривала, Владя! Ты перелистывал какую-то книгу и сказал, что тебе надо что-то посмотреть.

— Не может быть! — недоверчиво отозвался министр, — Тебе приснилось, наверное. Я ни разу не просыпался ночью.

— Ты стоял у среднего шкафа, — настаивала жена, — и даже света не зажег. Перелистывал в потемках какую-то книгу и сказал: «Я и так вижу».

Министр схватился за голову.

— Жена! — воскликнул он сдавленным голосом. — Не лунатик ли я?.. Нет, оставь, тебе просто, видно, померещилось... — Он немного успокоился. — Ведь я не сомнамбула!

— Это было в первом часу ночи, — настаивала Божена и добавила немного раздраженно: — Уж не хочешь ли ты сказать, что я ненормальная?

Министр задумчиво помешивал чай.

— А ну-ка, — вдруг сказал он, — покажи мне, где это было.

Жена повела его к книжному шкафу.

— Ты стоял тут и поставил какую-то книгу вот сюда, на эту полку.

Министр смущенно покачал головой; всю полку занимал внушительный многотомный «Свод законов и установлений».

— Значит, я совсем спятил, — пробормотал он, почесав затылок, и почти машинально взял с полки один том, поставленный вверх ногами. Книга раскрылась у него в руках на странице, заложенной желтым конвертом с адресом, написанным фиолетовыми чернилами...

Младосаламандры, как представляется, стояли за прогресс без границ и преград, утверждая, что и под водой необходимо догнать сушу и сравняться с ней по уровню цивилизованности — со всем, что с этим связано, включая футбол, флирт, фашизм и половые извращения.