Яма

— В каком-то смысле мне даже немного обидно, что он меня никогда не подозревает. Все думает, что это те дебилы из корпуса напротив. Слишком уж он консервативен.
— В каком смысле?
— До сих пор считает, что трудные подростки носят потертые кожаные куртки, курят тайком и разговаривают на задних партах.

Фрэнки скрестила ноги.
— Брось, Алекс, вечеринка только начинается, — сказала она. — Почему никто не взял магнитофон?
— Потому что никому не хотелось слушать твою любимую музыку, — съязвил Джефф.

– И когда ты отвезешь меня в Америку? – спрашиваю я.
– Совсем скоро. Давай сначала подзаработаем, ладно?
– Ты зарабатывай. Я буду бездельничать и ждать, когда это случится.

Разумеется, это абсолютно теоретическое предположение; я свято верю в проницательность судебной системы и слишком мало – в свою изобретательность, чтобы рискнуть попробовать себя в роли убийцы.

Никогда не делай того, чего от тебя ожидают другие, произнес он с притворной серьезностью. Стремление соответствовать ожиданиям и стереотипам ограничивает человека.

Лето – нереальное время года, отображение навеянных книжками представлений об Англии и славной погоде. И когда оно приходит – если оно приходит, – заурядная повседневная жизнь тает в дрожащей раскаленной дымке.

И конечно, когда начинаешь рассматривать вещи таким образом, этот способ укореняется у тебя в мозгу и остается навсегда, и каждое слово или предположение, каждый предрассудок или предубеждение отмечается и подвергается сомнению. Не спорю, это очень полезно. Но еще с этим очень трудно жить. Это умение причиняет слишком сильную боль, чтобы навязывать его себе.

Иллюзия свободной воли – не более чем тень нашей неосведомленности о будущем. Нелепо полагать, что будущее в наших руках и подвластно нашим капризам лишь потому, что нам доселе неизвестны его очертания и суть. День ото дня меняются лишь наши представления. Вдоль одинокой линии, которую мы переживаем как время, движутся лишь наши понятия о будущем, а с какой стати наши понятия должны что-то менять?

Мы говорили о том, чего надеялись достичь в жизни, а это благодатная тема; лишенные дальновидности и дара предвидения, мы наивно полагали, что будущее – открытый дружелюбный мир, в который мы войдем, полностью осознавая свои действия. Думаю, если бы жизнь была такой в реальности, все было бы так легко – и так скучно.

И потом он рассказал мне... стал рассказывать... такие вещи – ну, я уже говорила, о том, где он вырос и все такое. О том, каким он был. И все время повторял: раньше я был совсем другим, не таким, как сейчас; будто ему обязательно нужно было это объяснять. Будто он боялся, что я не пойму.