Он посмотрел в окно, и снова мы могли лицезреть его безукоризненный профиль. — Вы должны понять... Ничего общего с Треблинкой... и с подобными ей лагеришками... Конечно, я иногда тоже применяю газ, но только для того, чтобы иметь под рукой достаточное количество трупов. Он сделал паузу. — Я проделал различные опыты. Так, например, я попробовал взрывчатку. Он снова взглянул в окно и слегка нахмурился. — О господи! — вполголоса произнес он. — Ну и вонь! Поднявшись, он быстро подошел к окну и закрыл его. — Извините, пожалуйста, — вежливо проговорил он, возвращаясь на свое место. Запах не исчезал. Он продолжал стоять в комнате — густой, сальный, тошнотворный. — Взрывчатка, штурмбанфюрер, — какое разочарование! Тела разрывало на клочья, вот и все. А как избавиться от этих кусков? Ведь это не основательное уничтожение, как того требует рейхсфюрер. Он приподнял правую руку.— Короче говоря, осталось одно — сжигать трупы... «Печи! Как это я не подумал о печах?» — подумал я и вслух произнес: — Печи, господин штандартенфюрер? — Разумеется. Но заметьте, штурмбанфюрер, этот способ не всегда подходит. Так, например, если я обнаруживаю трупы в пятидесяти километрах отсюда, в каком-нибудь лесу, само собой разумеется, не могу же я переносить туда свои печи. Пришлось поискать что-то другое... Он поднялся и приветливо улыбнулся мне. — И я нашел. Он сунул портсигар в карман, взял свою фуражку и сказал: — Прошу вас. Я встал, Зецлер последовал моему примеру. Кельнер открыл дверь и, пропустив нас вперед, закрыл ее за собой. Затем он снова произнес: «Прошу вас», прошел вперед и сделал знак гауптшарфюреру следовать за нами. Выйдя во двор, Кельнер сморщил нос, слегка потянул воздух и украдкой взглянул на меня. — Конечно, — сказал он с усмешкой, — воздух здесь не курортный. Он пожал плечами и добавил по-французски: — Que voulez-vous 4 ! Я шел справа от Кельнера. Солнце освещало его лицо — оно было все изрезано морщинами. Кельнеру было по крайней мере лет пятьдесят. Он остановился перед гаражом и приказал гауптшарфюреру открыть его. — Грузовик — газовая камера, — сказал он, кладя руку в перчатке на заднее крыло машины. — Вот видите, выхлопной газ через шланг подается внутрь. Предположим теперь, гестапо арестовало тридцать партизан и любезно предоставило их в мое распоряжение. Грузовик едет за ними, и, когда привозит их, они уже трупы. — Он улыбнулся. — Понимаете, мы, так сказать, одним ударом убиваем двух зайцев. Бензин используется одновременно для транспортировки и для отравления. Отсюда... экономия.