Исповедь

Он обошелся со мной строго, но по-друже­ски; я увидел, что кое-что потерял в его уважении, но ничего — в его дружбе. Я утешался этим, зная, что первое мне будет гораздо легче восстановить, чем второе, и что он слишком умен, чтобы принять невольную и мимолетную слабость за порочный нрав

Я находил, что она прелестна, любя Сен-Ламбера, и не мог представить себе, чтобы она была такой же, любя меня самого; нисколько не желая нарушать их союз, я на самом деле домогался в своем бреду только того, чтоб она позволила мне любить себя.

Дидро принял меня хорошо. Сколько обид может загладить объятье друга!

только в деревне на­учаешься любить человечество и служить ему: в городах учишься только презирать его.

Дидро следовало бы оп­ре­делить, до каких лет можно держать старых людей вне Парижа, не подвергаясь обвинению в человекоубийстве.

Г-жа Левассер ела много и с крайней прожорливостью, поэтому она была подвержена разлитию желчи и сильным поносам, продолжавшимся у нее по нескольку дней и заменявшим ей лекарство.

невозможно, чтобы человек, любящий одиночество и желающий быть одиноким, мог и желал бы кому-нибудь вредить, — а следовательно, его нельзя считать злым.

Все женщины владеют искусством скрывать свой гнев, особенно когда он силен; г-жа д’Эпине, вспыльчивая, но рассудительная, обладала этим искусством в высшей степени.

Такова история единственного любовного наслаждения человека с темпераментом, быть может самым пламенным, но в то же время самым робким, какой только создавала природа.

Уже шесть месяцев она жила одна, то есть вдали от любовника и от мужа; три месяца я видел ее почти ежедневно, и любовь всегда была третьей между нами.