Эльчин Сафарли

Люди в действительности чаще осуждают про себя, а про себя, значит, не считается.

Все приносят жертвы во имя чего-либо. Без жертв нет жизни…

Поняла, что степень грешности определяют люди. Никак не Аллах.

Сильные руки, широкие плечи, худощавое тело. Кривоватые ноги, небольшая попа в две ладони. Занимается футболом. Лицо, уже приняв черты мужественности, еще хранит детскую миловидность.

отчаянии хочется, чтобы хоть раз кто-то сделал выбор за тебя… Я делаю выбор за мир.

выбираю – любовь. Делаю выбор за двоих. Ведь в отчаянии часто не остается сил сделать выбор. В отчаянии хочется, чтобы хоть раз кто-то сд

Стамбульская осень особенная. В ней меньше оранжево-желтых оттенков. Бежево-серых – больше.

Она не багряная, как в Праге. Она не дождливо-плачущая, как в Москве. Стамбульская осенняя меланхолия другая. Мятно-свежая, нежно-прохладная, без шальных ветров, с засохшими бледно-коричневыми листьями на отсыревшей земле

Невозможно заново открыть для себя красоту мира, не лишившись чего-то важного. На месте утраченного остаются пустоты бездонных оврагов. И, пытаясь их заполнить, начинаешь сильнее ценить жизнь.

уже не живет. Доживает. Я пока еще барахтаюсь. Если задумываюсь о чем-то, значит, жив.