Мигель де Унамуно

Путник, это твои следы
на дороге, и ничего больше,
путник, нет дороги,
она возникает, если идешь ты.
Идя, протаптываешь дорогу,
и, бросив взгляд назад,
видишь тропинку, на которую
не ступишь уже никогда.
Путник, нет дороги,
только полосы волн на море
от корабля.

Ни мрамор твердый и вечный,
ни живопись, и ни музыка,
лишь слово живет во времени

Час моего сердца делится
на час надежды
и падения в бездну.

Когда мы жаждем знанья,
наши часы — минуты,
и кажутся веками,
когда учиться нужно.

Два вида есть знания:
одно — свет, другое — терпение.
Одно осветить пытается
глубокого моря дно;
другое шлет наказание
с удочкой или сетью
и ждет, когда рыба поймается.
Что лучше из них на свете?
Знание визионерское,
что видит в водных глубинах,
как рыбы живые двигаются
и их невозможно выловить,
или же адский труд
тащить на песок труп
бедной рыбины?

Свет души, божественный свет,
маяк, факел, солнце, звезда…
В потемках идет человек,
фонарь на спине неся.

Между жизнью и сном
есть еще кое-что.
Догадайся попробуй.

Сегодня всегда еще.

Чтоб ветер не ленился,
пришили двойной ниткой
к дереву листья.

Требовать от кого-либо, чтобы он стал другим, это все равно, что требовать от него, чтобы он прекратил быть самим собой. Всякая личность сохраняет себя, допуская изменения в своем способе мышления и бытия, только в том случае, если эти изменения могут вписаться в единство и непрерывность ее духовной жизни. Изменения допустимы только в той мере, в которой они могут быть интегрированы в присущий данной личности способ быть, мыслить и чувствовать, могут гармонировать с ним, а, кроме того, они должны быть поставлены в единую взаимосвязь ее воспоминаний. Ни от отдельного человека, ни от народа, который в действительности тоже есть не что иное, как личность, нельзя требовать таких изменений, которые разрушали бы его единство и непрерывность.