Филипп Бессон

Одно обстоятельство придает ему сил: косметическая работа сделана на совесть, и на шее нельзя различить след от веревки.

Меня еще раз словно ударило током.

Он говорит: мой отец повесился. Его нашли в петле в амбаре.

маму это тревожило, она говорила: хватит врать, она говорила именно врать, а не сочинять

Во всем чувствовалась грошовая экономия, не бедность, а средненький уровень, что, бесспорно, простить куда труднее.

просто переспать — куда лучше, чем несчастная любовь, но иногда у нас нет выбора.

(Или она путает молодость и счастье; так часто бывает.)

Одно обстоятельство придает ему сил: косметическая работа сделана на совесть, и на шее нельзя различить след от веревки.

Меня еще раз словно ударило током.

Он говорит: мой отец повесился. Его нашли в петле в амбаре.

Одно обстоятельство придает ему сил: косметическая работа сделана на совесть, и на шее нельзя различить след от веревки.

Меня еще раз словно ударило током.

Он говорит: мой отец повесился. Его нашли в петле в амбаре.

Может, хотел их наказать, вот только за что? Или просто придерживался примитивной истины: в сущности, смерть — это всегда наше личное дело.

Однако он ничего не сказал, даже сделал вид, что не придает этой новости значения, но было поздно: уже было то мгновение, когда он только услышал, что я виделся с вами, мгновение, когда ноги у него подкосились, он даже не шевельнулся, но, клянусь вам, это выглядело так, будто у него подогнулись колени.

И в этот момент я понял совершенно точно, что он был влюблен в вас, что такое действительно было: мой отец, влюбленный в парня-ровесника.

Филипп,

я уезжаю в Испанию и не вернусь, во всяком случае, скоро. Ты уедешь в Бордо, и, наверное, это станет только первым шагом на длинном пути. Я всегда знал, что твое будущее — не здесь. С этого момента наши дороги расходятся. Я понимаю, ты бы хотел, чтобы все было не так, чтобы я сказал какие-то важные слова, а я вот не смог, и вообще, я никогда не умел говорить. В общем, я надеюсь, что ты и так понял. Конечно, это была любовь. А завтра останется только пустота. Но продолжать нельзя: перед тобой — твоя жизнь, для которой ты предназначен, и я тоже не смогу измениться. Я просто хотел тебе сказать, что был счастлив все те месяцы, которые мы провели вместе, я никогда еще не был так счастлив, и мне уже ясно, что никогда больше не буду.